– У него очень приличные знакомства в городе. В
основном, конечно, выжившие из ума тетки, вроде Аделаиды, но тебе хорошо
известно, как они разборчивы в связях и осторожны. От него они все просто без
ума. Чем он их очаровал?
– Это как раз меня не удивляет, – вспомнив
голливудскую внешность Казимира и его аристократические манеры, я пожала
плечами. – Мне кажется, что Аделаида в безопасности, – добавила я,
чтобы утешить Вадима, но почему-то сама в этом отнюдь не была уверена, хотя
Казимир вовсе не ассоциировался у меня с брачным аферистом, да и на обычного
жулика был не похож.
Пробыв в кабинете Вадима еще минут пятнадцать, я вернулась к
себе и какое-то время работала вполне плодотворно. Юлькин звонок вызвал у меня
сильнейшее недовольство. Но отказать подруге я не могла, тем более что вчера мы
договорились отправиться на розыски Буренковой Ольги, так что очень скоро мы
встретились с Юлькой на остановке возле супермаркета и покатили по проспекту на
улицу Чайковского. Дом, где была прописана Ольга, находился в старом районе,
сплошь застроенном пятиэтажками из красного кирпича и выглядевшем на редкость
уныло. Даже буйно разросшаяся зелень, а кое-где и клумбы с цветами общее
впечатление изменить не могли. Здания тянулись друг за другом на одинаковом
расстоянии, так что отыскать нужный нам дом оказалось несложно.
Мы оставили машину возле гастронома и вошли во двор. Он был
пуст, на скамейках возле подъездов не было ни души, и мамы с малышами тоже
отсутствовали. Я подумала, что живут в таких домах в основном пенсионеры, а им
в летнее время положено отдыхать на дачах.
Дверь семнадцатой квартиры была обита искусственной кожей,
не рваной и не грязной, но все равно выглядевшей убого. Чувствовалось, что в
последние двадцать лет ничего здесь не менялось. Я позвонила и взглянула на
Юльку, мы не успели придумать мало-мальски сносного объяснения своему визиту, и
сейчас я решила: пусть с родственниками Ольги объясняется моя подруга. За
дверью послышались шаркающие шаги, затем щелкнул дверной замок, дверь
приоткрылась, и в образовавшейся щели я увидела лицо женщины лет сорока, узкое,
носатое, со злыми глазками, которые впились в меня с подозрительностью.
– Вам кого? – спросила женщина, Юлька выступила
вперед и с заискивающей улыбкой ответила:
– Нам бы Ольгу.
– Какую Ольгу? – нахмурилась тетка.
– Буренкову.
– Ну, я Ольга Буренкова.
Тетка еще не успела договорить, а до меня уже дошло: вышел
конфуз. Девушка из той квартиры не могла быть Ольгой Буренковой, то есть, я
хочу сказать, тетка, что стояла перед нами, никак не могла быть жилицей той
квартиры, ни одна из увиденных там вещей женского гардероба ей явно не
принадлежала.
– Простите, – слегка растерялась Юлька, успев
сообразить, что тетка подозрительна и все наши расспросы наверняка воспримет в
штыки. – Мы, наверное, ошиблись. Вам принадлежит квартира по улице
Пирогова, дом 8?
– Мне, – заявила женщина.
– Вы ее сдаете? Кому?
– Никому. Квартира стоит сама по себе.
Мы с Юлькой переглянулись, подруга шагнула, придержала ногой
дверь, чтобы Ольга ее не захлопнула, и заявила:
– Тогда вам надо срочно обратиться в милицию. В вашей
квартире кто-то поселился.
В душе Ольги Аркадьевны явно наметилась борьба: с одной
стороны, ей очень хотелось выставить нас без объяснений, с другой – жизненный
опыт научил ее избегать поспешных решений, и она жалобно спросила:
– Да вы кто?
Юлька сунула ей под нос свое журналистское удостоверение, и
беспокойство Буренковой сменилось вялотекущей паникой.
Я решила, что Ольга Аркадьевна, скорее всего, заподозрила в
нас тайных агентов налоговой службы, оттого и темнит. Юлькин жест с
удостоверением показался мне не очень удачным, и я, предчувствуя полное
поражение, вздохнула. Ольга Аркадьевна долго изучала удостоверение, беспокойно
подергивая плечами. Юлька, интуитивно поняв, что тетка на распутье, но грех за
собой знает и оттого боится, сказала сурово:
– Так кто живет в вашей квартире?
– Соседи нажаловались, да? – вздохнула Ольга
Аркадьевна. Юлька кивнула с сочувствием. – Девчонка там живет. Из района
приехала. Хорошая вроде девчонка. Одета прилично.
– Она учится, работает?
– Учится. На юридическом. Но родители не хотели, чтобы
она в общежитии жила, вот и сняли квартиру, видно, не бедные.
– Вам ее кто-то рекомендовал? – подала я голос,
Ольга посмотрела на меня с недоумением. – Или вы объявление давали?
– Давала, – кивнула та. – В газете. Она на
следующий день и позвонила.
– У вас ее паспортные данные есть? – спросила
Юлька, а я напряглась, Буренковой пора бы поинтересоваться: а с какой,
собственно, целью мы задаем все эти вопросы? Но она нырнула в квартиру, прикрыв
дверь, а через минуту появилась вновь с листком бумаги в клеточку. Там были
паспортные данные жилицы. Юлька извлекла из сумки записную книжку и тщательно
все в нее переписала. Ольга Аркадьевна терпеливо ждала, поглядывая то на меня,
то на Юльку.
– Что ж, – сказала подружка. – Спасибо вам
большое. А когда вы видели Лену в последний раз?
– Девятого числа. Она позвонила и ко мне заехала.
Деньги за квартиру привезла.
Мы попрощались и уже собрались уходить, когда хозяйка нас
окликнула:
– А чего соседи-то жаловались? – запоздало
поинтересовалась она.
– Вы, главное, не беспокойтесь, – как могла,
утешила ее Юлька, и мы поспешили ретироваться, пока Буренкова окончательно не
пришла в себя и не вызвала милицию, а с ментами, понятное дело, нам встречаться
совсем не хотелось.
– Саблина Елена Евгеньевна, – по дороге к машине
бормотала Юлька. – Где ж тебя искать-то?
– Логично начать с родителей, – предложила
я. – Она из района, студентка, летняя сессия закончилась, вполне могла
уехать на каникулы к своим.
– Могла, – кивнула Юлька. – Вот только
квартиру в этом случае оставлять за собой неразумно, если на все лето уехала.
– Допустим, девушка из состоятельной семьи, легче два
месяца платить за квартиру, в которой не живешь, чем в сентябре искать новую.
Я была уверена, что моя логика безупречна, и не могла
понять, отчего Юлька морщится, со мной не соглашаясь.
– Не похожа она на студентку, – наконец заявила
она.
– Не похожа? Так ты ее ни разу не видела.
