Ночь стояла теплая. Выйдя из подъезда, я взглянула на небо,
где между верхушками деревьев притаилась луна, и решила, что Юльке, по большому
счету, следует сказать «спасибо»: грех спать в такую ночь. Захотелось пройтись
по улице, где в свете фонарей на асфальт падали причудливые тени, и слушать
звук своих шагов в гулкой тишине. Я подумала: что, если в самом деле пройтись
пешком? Но кафе было довольно далеко, рядом с вокзалом, и идти туда ночью точно
не следовало. К тому же заговорщицкий Юлькин шепот меня смущал, хотя я не очень
переживала, уверенная, что ночной звонок – ее очередная глупая выходка. Не впервые
я спешу на выручку к подружке, и каждый раз дело выеденного яйца не стоило.
Тьфу-тьфу, не сглазить бы. Я покосилась на свою машину, которая была на стоянке
тут же, во дворе, вздохнула и направилась к ней. Заберу Юльку, прогуляться
можно потом, вдвоем это даже приятней.
Выехав на проспект, я убедилась, что прогуляться по ночным
улицам пришло в голову не только мне. Такое впечатление, что половина жителей
нашего города наслаждается летней ночью. Впрочем, чему удивляться, раз сегодня
пятница. Парочки, компании по три-четыре человека, в основном, конечно,
молодежь, но встречались люди постарше и даже пенсионеры.
На светофоре я свернула и начала спуск к вокзалу. Слева
возникла Троицкая церковь, в свете прожекторов похожая на гигантское пирожное
со взбитыми сливками, дальше стена старого кладбища и опять поворот, здесь к
вокзалу спускается лестница, казавшаяся в темноте бесконечной, на троллейбусной
остановке двое подростков гоняли пустую банку из-под пива. Еще один поворот.
Кафе где-то здесь, я увидела вывеску и собралась тормозить, но, вспомнив слова
Юльки, проехала до конца здания и, только свернув, остановилась, бормоча под
нос: «Глупость какая…» Потом достала телефон и набрала номер подруги.
– Ну вот, я приехала, – сказала весело и услышала
в ответ короткие гудки. Покачала головой и не успела убрать телефон в сумку,
как увидела Юльку, она как раз вывернула из-за угла и бросилась со всех ног к
машине.
– Гони, – выдохнула она, захлопнув дверь. И я
рванула с места, хоть и собиралась для начала спросить «что происходит?». –
В переулок, там темно, номер тачки не увидят, – бормотала подружка то ли
себе, то ли мне.
Я свернула и покосилась на Юльку, она сидела, нахохлившись и
напряженно глядя в зеркало. Проскочив переулок, мы оказались на улице Мира,
широкой, освещенной, со стайками молодежи на тротуаре возле кинотеатра. Я резко
затормозила и обратилась к подруге:
– Ну и в чем дело?
– Чего ты встала? – зашипела она. –
Сматываемся отсюда побыстрее.
– И не подумаю, пока не объяснишь…
Я не договорила и поспешно тронулась с места, выражение лица
у Юльки было такое, что я решила повременить с вопросами. Вне всякого сомнения,
она была здорово напугана, хотя напугать Юльку было не так легко по причине ее
абсолютного пофигизма, а также склонности к авантюрам, которые, с ее точки
зрения, придают жизни необходимую остроту.
– Куда? – со вздохом спросила я.
– Домой, – пожала она плечами.
– К тебе или ко мне?
– Лучше к тебе.
Она все смотрела в зеркало, и это действовало на нервы,
потому что против воли и я начала бояться неизвестно чего.
– Давай покатаемся по центру, – предложила она
минут через пять. – Хочу убедиться, что за нами никто не увязался.
– ЦРУ, МОССАД или сам Бен Ладен? – съязвила я.
– Что? – не поняла Юлька.
– Кто нам сел на хвост, спрашиваю? – гаркнула я.
– Кабы знать, – потерев нос, ответила подруга,
сунула руки между колен и зябко передернула плечами.
– Ты спятила? – удивилась я, сообразив, что
говорит она вполне серьезно.
– Оно существует, – через некоторое время, когда я
уже не ожидала услышать ответ, заявила Юлька.
– Что существует?
– Тайное общество.
Это было уже слишком. Я хотела остановить машину и малость
вправить Юльке мозги, но потом решила, что это подождет.
– Угу, – кивнула я. – Сегодня полнолуние, и
вся нечисть вышла на охоту.
– Какая нечисть? – забеспокоилась подруга.
Смеяться мне сразу расхотелось.
– Юля, ты ведешь себя как ненормальная.
– Ага. А чувствую себя и того хуже. Говорю тебе, оно
существует.
Я вновь покосилась на нее и вздохнула:
– Ладно. Пусть так. Приедем домой, и все расскажешь.
Отправляясь за Юлькой в «Перископ», я была уверена, что она
сидит там с каким-нибудь парнем, от которого не чает избавиться, и вдруг такое…
Самое скверное: теперь я сомневалась, что Юлька устроила дурацкий розыгрыш,
желая позабавиться. Сохранять испуганную мину столь долгое время ей попросту бы
не хватило терпения, еще пять минут назад она бы уже хохотала в голос и,
поддразнивая меня, спрашивала: «Ты поверила, правда поверила?» Но Юлька упорно
молчала, а я качала головой в досаде, гадая, что такое могло произойти за эти
дни, точнее, что успела навыдумывать Юлька, запугав себя до сероватой бледности
и тоскливого взгляда? Кстати, именно так в тот момент она и выглядела. Бледная
физиономия и тоска в глазах. Последний раз я видела ее в таком состоянии в
девятнадцать лет, когда она случайно узнала, что предмет ее страсти, который
накануне подарил ей кольцо и смутно намекал на союз длиною в жизнь, четыре года
как женат, причем уже в третий раз. Правда, тогда она быстро оправилась.
Возлюбленного отфутболила, оставив себе кольцо на память. Будем надеяться, что
после двух чашек чая и сегодня все пройдет. Если чай не поможет, перейдем на
коньяк. Для таких случаев я его и держу в доме.
– Вроде никого, – пискнула Юлька, повернулась ко
мне и спросила: – Ты ничего не заметила?
– Заметила, что ты ведешь себя по-дурацки.
Движение на проспекте было оживленным, несмотря на позднее
время, а я вдруг поймала себя на том, что после Юлькиных слов тоже начала
пялиться в зеркало, высматривая неизвестно что…
– Идиотизм, – буркнула я наконец.
Мы свернули во двор моего дома, Юлька вроде бы немного
успокоилась. Стоянка возле дома неохраняемая, но въезд закрывает шлагбаум.
Приоткрыв стекло, я достала брелок, и тут Юлька спросила:
– А чего у вас фонарь не горит?
– Он уже год не горит, – ответила я, призывая себя
к спокойствию.
– Темнотища-то какая, – пожаловалась она. –
Идем быстрее.
