Через двадцать минут мы покинули квартиру и отправились в
Бедино, именно там проживал звонивший. Бедино не так давно было обычной
деревней, но несколько лет назад деревня оказалась в черте города. Высотки
здесь шли вперемешку с частными домами, большой пруд, березовая роща и
непролазная грязь после дождей. Район вызывал стойкую неприязнь у тех, кто
здесь проживал, и страх у остальных жителей, во всех объявлениях, касающихся
жилья, непременно указывали: «Бедино не предлагать».
В данном районе я бывала редко и сейчас, глядя из окна
джипа, поняла, что ничего от этого не потеряла. Для меня в настоящий момент
район был интересен лишь одним: отсюда рукой было подать до кладбища. Дом мы
нашли быстро. Улица Советская, сплошь состоявшая из частных домов, тянулась от
новостроек до рощи и выглядела вполне живописно. Дом под номером 11, из
красного кирпича с резным крыльцом, мне понравился, а вот хозяин не очень.
Мы остановились возле калитки и я позвонила, благо что
кнопка звонка была тут же у калитки. Залаяла собака, потом мужской голос
приказал «тихо», металлическая калитка распахнулась и я увидела мужчину. Прежде
всего, он не был дедком-стариканом. Возможно, ему даже не исполнилось
шестидесяти, хотя, слыша его голос в трубке, я представляла себе столетнюю
развалину. Но не это меня сейчас потрясло. Мужчина был низкорослый, говоря так,
я не имею ввиду, что он был пигмеем, на самом деле он был ниже меня всего-то на
пару сантиметров, однако, туловище его выглядело совершенно незначительным
придатком к большой, лысой голове. Лысина потрясала. Блестящая, конусообразная,
она приковывала взор, так что глаз, носа и губ вроде бы вовсе не было.
— Здравствуйте, — поздоровался мужчина. — Вы
по поводу гроба?
— Точно, — кивнул Стас, а я продолжала стоять
столбом, потрясенная открывшимся мне зрелищем.
— Вы госпожа Смородина? — обратился он ко
мне. — Паспорт при себе имеете? Не хотелось бы, знаете, в чужие руки…
Зря он напомнил о паспорте, сердце мое пронзила острая боль,
со всеми этими безумными происшествиями я о нем почти забыла, а тут поняла,
чего лишилась, и тяжело вздохнула.
— Госпожа Смородина, — сурово ответил Стас, —
паспорт при себе не носит, это совершенно ни к чему, страна и так знает своих
героев. Хотите получить тысячу, ведите к гробу. Нет, так до свидания.
— Прошу, — предложил Лысый и посторонился, но я не
спешила воспользоваться его гостеприимством.
— А собака?
— Она на цепи.
Огромный кавказец настороженно наблюдал за нами. Лысый
направился к сараю, объясняя по пути:
— Он у меня здесь, под навесом, на всякий случай,
знаете, вдруг непогода…
Навес был пристроен к сараю и под ним действительно стоял
гроб, на кирпичиках. Бронзовая табличка сияла и в целом последнее пристанище
выглядело образцово.
— Как новенький, — проведя рукой по крышке, с
гордостью заявил Лысый. — Что значит дуб… А какая работа. Болты сорвали… К
сожалению, у меня не было времени починить.
Он действительно сожалел, вообще как-то чувствовалось, что
папин гроб пришелся ему по душе. Однако, на Стаса гроб произвел совершенно
противоположное впечатление, он нахмурился и не особенно любезно: спросил — Где
вы его нашли?
— В роще, — ответил Лысый. — Пошел с собакой
прогуляться, вдруг вижу, гроб.
Несколько необычная находка, как вы считаете? Болты сорваны,
гроб пуст. Я на всякий случай пустил собаку по следу, ничего. Обнаружив
табличку, я встал перед выбором. До нас ведь дошел слух, что на кладбище
разрыли могилу. Страшное святотатство. Так вот, необходимо было определиться,
вызвать милицию или попытаться связаться со вдовой. Я решил, что второе
предпочтительнее.
— Еще бы, менты вам ни копейки не заплатят.
— Это было не единственным доводом, — кивнул Лысый
и вновь иезуитски улыбнулся. — Извольте тысячу.
Стас протянул ему деньги, секунд тридцать Лысый разглядывал
купюру на свет, удовлетворенно кивнул и предложил:
— Забирайте.
Мы переглянулись.
— Один момент, — произнес Стас, взял меня за руку
и увлек под навес. — Что делать? Если мы не заберем этот дурацкий гроб, он
вполне возможно попытается продать его еще кому-нибудь, с него станется… — Что
да, то да, Лысый производил впечатление исключительно предприимчивого
человека. — Или позвонит в милицию.
— Так я сама хотела звонить…
— А он расскажет, что разговаривал со вдовой, уверен,
ментов это заинтересует.
— Но за гробом приехала я…
— Точно. Это их заинтересует еще больше, выходит, ты в
курсе, где находится вдовица.
— Что ты предлагаешь?
— Придется забрать эту гадость.
— Это вовсе не гадость…
— Знаю, знаю. Это папино последнее пристанище, причем
из натурального дуба да еще с табличкой.
Лысый улыбался, напряженно поглядывая на нас. Стас шагнул к
нему и сказал:
— Вы не могли бы помочь загрузить его в машину?
Разумеется, не безвозмездно?
— С удовольствием, — откликнулся Лысый. —
Должен вас предупредить, гроб тяжелый. Я с ним здорово намучился, когда
перевозил его из рощи на ручной тележке собственной конструкции.
— Зато у вас теперь есть опыт, — порадовался Стас.
Загрузить гроб в джип оказалось занятием не из легких,
времени мы потратили предостаточно, а главное собрали толпу любопытных. Общими
усилиями с задачей мы справились, но меня это не очень-то радовало.
— Кто-нибудь настучит в милицию, — волновалась я,
когда мы отъехали от дома.
— Пусть стучат, — зло ответил Стас, которому
здорово досталось, — в конце концов, гроб наш, что хотим, то с ним и
делаем.
Я только тяжко вздохнула, но на этом наши испытания не
закончились. Мы подъехали к гаражу и перед нами встала задача освободиться от гроба
Позвать кого-то на помощь Стас не мог, прежде всего потому, что здесь стояла
Риткина машина, да и желание иметь в гараже дубовое чудо тоже пришлось бы
как-то объяснять. Джип загнали в гараж, заперли ворота и мучились с полчаса,
прежде чем гроб наконец-то оказался на верстаке. Стас прикрыл его машинным
тентом, но все равно вел себя как-то нервно. Я искренне порадовалась, когда мы
выбрались на свежий воздух.
