— Здравствуйте, — лучезарно улыбаясь,
поприветствовал его Стас, пока я пребывала в некотором недоумении. И офис, и
дурацкий плакат, а главное сам хозяин ничего общего с моими представлениями о
частном сыщике не имели. Ни тебе красавца с белозубой улыбкой в лихо
заломленной шляпе с широкими полями и кобурой подмышкой, ни юной секретарши с
обожанием взирающей на героя. Чувство юмора и способность насмешливо смотреть
смерти в глаза, судя по всему, тоже отсутствовали. Дядька (на вид сыщику было
никак не меньше шестидесяти) походил на бухгалтера крошечной конторы,
что-нибудь вроде «Семена-почтой». Сморщенное личико, редкие седые волосы,
настороженный и едва ли не пугливый взгляд. Ростом сыщик тоже не вышел, а
комплекцией напоминал рахитичного подростка.
— Это вы сами придумали? — кивнув на плакат,
осведомился Стас.
— А что? — насупился хозяин. Надо сказать, наше
появление его обеспокоило, он явно не мог взять в толк, что нам могло у него
понадобиться. Дабы дядька не решил, что мы ошиблись дверью, Стас ткнул пальцем
в том направлении и вновь спросил:
— Визитка ваша?
— Моя.
— У нас к вам дело.
— Садитесь, пожалуйста, — гостеприимно предложил
детектив, однако настороженность из его глаз не исчезла.
Мы заняли два стула. Илья Владимирович беспокойно ерзал,
наблюдая за нами.
— Семейные проблемы, быстро и по доступным ценам — это
что такое? — не удержалась я. Плакат продолжал волновать меня, будоража
любопытство.
— Видите ли, я в основном специализируюсь на
супружеской неверности. Помогаю в розыске угнанных автомобилей. А вы по какому
вопросу?
— Супружеская неверность, — с готовностью кивнул
Стас. — Примерно месяц назад к вам обращалась некая особа. Маня, покажи
фотографии.
Я достала из сумки фото, где мы были запечатлены всей
семьей, в редкую минуту, когда папе удавалось присоединиться к нам. Папа сидел
в центре, а мы с Риткой стояли, держась за его плечи. Фотография мне нравилась,
хотя папа выглядел на ней слегка испуганным, точно подобное счастье было ему в
диковинку и оттого слегка тревожило.
— Вот эта дама, — ткнул Стас пальцем в изображении
Ритки. — Она убедительно просила вас кое-что узнать о своем друге.
— Вот об этом господине? — кивнул Тихонов на папу.
— Он умер, — влезла я, должно быть не к месту, оба
взглянули на меня с неодобрением. — Ее друг гораздо моложе, высокого
роста, русые волосы, голубые глаза, из характерных примет — крупная родинка на
левой щеке.
— Не могу припомнить, — нахмурился дядька. Стас
выложил перед ним пятисотенную и облик его изменился, стал строже и как-то
значительнее. — Эта дама действительно обращалась ко мне, — ответил
он с достоинством, жестом фокусника сметая купюру в ящик письменного
стола. — И я самым ответственным образом выполнил поручение, о чем и
отчитался перед клиенткой.
— Вы наблюдали за ее другом длительный промежуток
времени? — спросил Стас.
— Три дня. Мадам хотела знать, где он работает. Он
нигде не работал. Чтобы выяснить это, много времени не потребовалось.
— Занятно.
— Типичный бездельник, сорил деньгами, в общем,
прожигал жизнь.
— Чтобы сорить деньгами, их для начала. надо заиметь Но
если молодой человек нигде не работал…
— Послушайте, — возмутился дядька, — клиентка
желала знать, где он работает, а не где берет деньги. Кстати, почему вас вдруг
заинтересовало это дело?
— За свои деньги вопросы здесь задаю я, — вежливо
ответил Стас.
— Вы даже не представились, — заметил дядька, но
тоже вежливо.
— Не думаю, что наше знакомство будет иметь
продолжение.
— Насколько мне известно, молодой человек, которым вы
интересуетесь, убит.
Но вы ведь не из милиции?
— Вы считаете, менты вам заплатят пятисотенную?
— Да уж… — покачал головой дядька. — Кажется, мою
бывшую клиентку подозревают в убийстве?
— Вы информированы.
— Телевизор смотрю, стариковская привычка.
— В данном случае похвальная. Если вы так хорошо
осведомлены, может ответите на вопрос: с кем встречался в эти три дня ваш
подопечный? Не было ли среди них мужчины выше среднего роста, плечистого, лицо
лошадиное, глаза карие…
— Вы меня не так поняли, — внезапно испугался Илья
Владимирович, испуг его был столь явным, что скрыть его у дядьки не хватило
сноровки. — Я три дня потратил на всю работу, а не на слежку. Я вовсе за
ним не следил. Мадам интересовало, где он трудится, а не то, как он проводит
время. Чтобы выяснить…
— Да-да, — перебил Стас, сопровождая кивок
ласковой улыбкой. — Вы уже говорили. И все же… — На столе вновь появилась
пятисотенная, а я испугалась, что дядьку хватит удар, столько страдания было в
его глазах, когда он смотрел на купюру. Рука, лежавшая на столе, нервно
подрагивала. Я ожидала, что дядька повторит свой фокус с исчезновением купюры,
но он решительно отодвинул.
— Все что мог, я уже рассказал. Если вы намерены
настаивать, я буду вынужден просить вас удалиться.
— Хорошо, — пожал плечами Стас, сгреб банкноту и
направился к двери, я поспешила за ним, хотя и считала его поведение не
правильным: следовало попытаться уговорить дядьку, ясно, что ему что-то
известно, не зря он так испугался. — Что ж такого он видел? —
пробормотал Стас, когда мы оказались на улице.
— Почему бы не спросить об этом у него? —
возмутилась я.
— Дядька жизнью битый и испуган по-настоящему,
приставать с расспросами напрасный труд . Телефон у него отключен, так? —
спросил Стас, оборачиваясь ко мне. Если честно, про телефон я забыла, но
сознаться в этом не хотела, раз умение все видеть и запоминать первейшая
обязанность сыщика, оттого ответила без уверенности в голосе:
Так.
— Бьюсь об заклад, мобильного у него нет, такие дядьки
на редкость прижимистые.
— Допустим.
— Быстро в машину, — скомандовал Стас.
Я терялась в догадках, что он затеял, но к машине бросилась
со всех ног. И вовремя. Только-только мы покинули двор и отъехали в ближайший
переулок, как появился Тихонов. Еще когда мы садились в машину, я заметила, что
дядька за нами подглядывает, слегка приподняв одну из створок жалюзи. Только я
хотела указать на это Стасу, ткнув в окно пальцем, как он заявил:
