«Должно быть, он женат», — подумала я. Но
вскоре мысли о Михаиле меня оставили, я просматривала книгу за книгой, и,
странное дело, ни в одной из них не было упоминаний ни о таинственной секте
Хранителей, ни о странных событиях в монастыре, ни даже об отставном полковнике
Мартынове. Видимо, Платонов что-то перепутал, и я просматриваю не те книги.
Я достала телефон и позвонила Платонову. Мне
никто не ответил. Это показалось еще более странным, старик — инвалид и, по его
словам, всегда дома… Впрочем, день солнечный, он мог отправиться в сад, а
телефон с собой не взял. Со все возрастающим недоумением я упрямо просматривала
книгу за книгой, но ничего похожего на рассказы Платонова в них не обнаружила.
Еще дважды звонила ему, с тем же результатом.
— Не понимаю, — пробормотала я.
— Что случилось? — спросил Михаил.
Он с увлечением читал книгу «Процессы над ведьмами», иногда весело хмыкая.
— Наверное, он брал книги в другой
библиотеке и просто забыл об этом.
— Со стариками такое случается, —
кивнул Михаил. — Ну что, пойдем, или еще посидишь?
— Надо обратиться в музей, — озарило
меня. — О бывших владельцах Шахова там наверняка знают.
Я еще несколько раз звонила Платонову, но его
телефон не отвечал. Я терялась в догадках, где может быть старик. Это начинало
меня беспокоить.
В музей мы приехали довольно поздно.
Экскурсовод на мои вопросы ответить не смогла, выяснилось, что о Шахове и его
бывших владельцах ей ничего не известно. О «Пятом евангелисте» она знает только
то, что можно прочитать в любом справочнике.
— Я ведь экскурсовод, — точно
оправдываясь, сказала она. — Научной работой не занимаюсь. Вам надо
обратиться в музей-заповедник, но сейчас вы вряд ли там кого застанете, они
работают до шести.
Можно было возвращаться домой и завтра вновь
начинать поиски, но тут я вспомнила, что мать Юльки работает в
музее-заповеднике, и не раздумывая позвонила ей. Юлька только что вернулась с
работы и моему звонку обрадовалась.
— Как дела? Отдыхаешь или работу
ищешь? — спросила она, поздоровавшись.
— Занимаюсь историей. В пятидесяти
километрах от города есть село, бывшие владельцы которого очень меня
интересуют.
— С чего это вдруг?
— Долго объяснять, но чем скорее я
выясню, кто они, тем лучше.
— Это как-то связано… извини. Ну, если ты
звонишь мне, значит, хочешь поговорить с мамулей. Без проблем. Ее хлебом не
корми, только дай поболтать на исторические темы. А лучше ее вряд ли кто в этом
деле сечет. Я ей позвоню…
Через десять минут Юлька перезвонила и
заверила, что ее мама, Вера Аркадьевна, ждет меня. Где она живет, я знала, так
как не раз бывала у нее с Юлькой. Она уже лет пять вдовствовала, жила одна
(Юльке досталась квартира от бабушки) и все свое время посвящала любимой
работе. Наш приход вызвал у нее радость и, вне всякого сомнения, любопытство,
на Михаила она поглядывала с интересом.
— Это мой друг, — представив его,
сообщила я, ее любопытство лишь увеличилось.
Он выдал свою лучшую улыбку и завоевал
расположение Веры Аркадьевны в рекордно короткие сроки. Нас напоили чаем. Ангел
с аппетитом съел предложенный ужин, смущенно глядя на меня и даже вздыхая,
после чего я объяснила цель своего визита.
— Шахово, — кивнула Вера
Аркадьевна. — Действительно, уникальное место. То, что оно пользуется
дурной славой у местных, неудивительно, за многовековую историю имения там
столько всего произошло. Убийство на почве ревности. Говорят, тень задушенной
мужем Прасковьи Антиповой до сих пор можно видеть лунными ночами.
— В их имении находилась икона «Пятый
евангелист», — напомнила я, желая выйти на интересующую меня тему.
— С чего вы взяли? Икона «Пятый
евангелист» долгое время хранилась в церкви Вознесения. После пожара, когда
пострадал серебряный оклад иконы, было решено его заменить. Оклад сняли и якобы
обнаружили таинственную строку в книге. А дальше потрясающая история, которую
вы наверняка слышали: икона исчезает при загадочных обстоятельствах,
монаха-иконописца находят мертвым, а на его столе обнаружили копию иконы. До
сих пор ученые спорят: была икона четырнадцатого века или это легенда.
— Но у меня есть сведения, что Мартынов,
владелец Шахова, как раз и заказал копию иконы.
— Да ничего подобного.
Вот тут и выяснилось, все, что Платонов
рассказал нам с Анной, ничего общего с действительным положением дел не имеет.
Признаться, после того, как я не обнаружила в книгах никакого намека на те
давние события, это меня не особенно удивило.
— Кто вам все это рассказал? —
всплеснула руками Вера Аркадьевна, заинтригованная сверх меры.
— Один человек, по его словам,
интересующийся краеведением. Он же сообщил о секте Хранителей во времена
разгрома катаров.
— Чудеса. Я не специалист по французскому
Средневековью, но никогда ни о чем подобном не слышала. По-моему, ваш человек
увлекся своими фантазиями. Кто он? Какой-нибудь пенсионер, решивший посвятить
себя истории?
— И пенсионер, и инвалид, —
вздохнула я. — Возможно, вы о нем слышали. Его фамилия Платонов.
Выражение лица Веры Аркадьевны мгновенно
изменилось, теперь на нем читалось непонимание.
— Вы имеете в виду Николая Ивановича
Платонова, нашего краеведа? Он издал несколько работ, у него была прекрасная
библиотека, кое-что их семье удалось спасти после революции.
— Похоже, что это он, — кивнула я.
— И это он вам рассказывал о Шахове?
Странно, ничего подобного нет в его работах. Очень интересно, невероятно
интересно. И даже загадочно. О фантазиях здесь и речи быть не может, он
серьезный человек, но… невероятно.
— Вы с ним знакомы?
— В основном по публикациям. Когда
открывали экспозицию «Мир русской дворянской усадьбы», ездили к нему, ведь
Шахово их родовое имение.
— Что? — едва не закричала я, так
поразило меня это сообщение.
— Ну да, его мать Мартынова Ольга
Илларионовна, сестра полковника Мартынова, погибшего в Первую мировую во время
штыковой атаки. Он лично повел солдат…
— Платонов на самом деле Мартынов? И он
унаследовал книги из имения?
