Я вскочила с качелей и зашагала прочь со
двора, он двинулся следом.
— Ну хорошо, хорошо. Тебе хочется, чтобы
я был обычным парнем. Чтобы тебе угодить, я готов даже на это. — Он выдал
свою бесподобную улыбку, и мне сразу расхотелось на него злиться.
— Ты необыкновенный парень.
— Да уж. И не гони меня, это глупо. К
тому же я могу разозлиться и в самом деле уйти. Что ты тогда будешь делать? И
кто звал меня всего несколько минут назад?
Я растерянно смотрела на него, а он засмеялся.
— Идем, вон там моя машина.
— Машина?
— О господи. Если я такой, как все,
почему у меня не может быть машины?
Машина стояла неподалеку от детской площадки.
Черный джип.
— Это ты был в Шахове? — спросила я,
хватая его за руку.
— Конечно. Я выпустил вас из подвала.
Может, вы в конце концов и сами выбрались бы, но что-то я должен иногда делать.
— И ты сообщил парню из мастерской, где
нас искать?
— Разумеется.
— Теперь я знаю, Ангелы ездят на
джипах, — с усмешкой заявила я и в тот же момент услышала автомобильный
сигнал, оглянулась и увидела «Жигули» Олега, они как раз въезжали во двор.
Признаться, я почувствовала досаду. Олег вышел
из машины, поздоровался со мной, хмуро приглядываясь к Михаилу. Тот радостно
улыбался, точно ждал подарка.
— Ты куда-то собралась? — спросил
Олег.
— Да в библиотеку. Знакомьтесь, —
кашлянув, предложила я. — Это Олег, он работает в милиции. Очень мне
помог. — При этих словах Олег помрачнел еще больше. И в самом деле
выходило, что я будто оправдываюсь. — А это Михаил, — скороговоркой
произнесла я.
— Очень приятно, — сказал Ангел и
протянул Олегу руку. Тот пожал ее, и мы несколько секунд напряженно молчали.
— Как Игорь? — спросила я.
— Плохо. Но шансы есть. Врачи обещали…
— Будем надеяться. Что-нибудь еще?
— А? Нет… что ж, я, собственно, узнать,
как у тебя дела.
— Нормально. Будут новости, звони.
Михаил открыл дверь джипа и помог мне сесть,
Олег вернулся в свою машину, сдал назад, чтобы освободить нам проезд, и мы
выехали со двора.
— Симпатичный парень, — улыбнулся
Михаил. — И ты ему нравишься.
— Не твое дело, — отрезала я.
— Здравствуйте. Как раз мое. Я должен
следить, чтобы ты оказалась в надежных руках, ласковых и любящих.
— Чего ж тогда женщинам так редко везет?
— Встречаются халтурщики и среди нашего
брата. Формальное отношение к порученному делу и все такое.
— Ты-то, конечно, горишь на
работе, — съязвила я.
— Зря ты так, — он неожиданно
обиделся, потом взял мою руку, я хотела сказать, чтобы он держал руль, но он и
левой рукой прекрасно управлялся. Рука его была теплой, в ней чувствовалась
сила, а еще ласка, и я положила вторую руку поверх его руки.
— Помнишь тогда, во время аварии, —
заговорил он тихо. — Впереди вдруг возник свет. Помнишь?
— Да, — ответила я, замерев и как
будто не дыша.
— Я едва успел вовремя. После этого решил
не отходить от тебя ни на шаг.
— Откуда ты… — Он улыбнулся, а я
выдернула руку, не зная, как отнестись к его словам. — Это не может быть
правдой, — сказала я со злостью, а он грустно вздохнул:
— Правда то, во что ты веришь.
* * *
В библиотеке царила обычная тишина. Для того,
чтобы пройти в читальный зал, надо было предъявить читательский билет или
паспорт. Видимо, он у Михаила был. Когда я поднималась по лестнице, он догнал
меня, ласково улыбаясь. Ксения Николаевна, поздоровавшись, спросила, как дела у
Николая Ивановича.
— Хорошо. Мы очень интересно провели
время.
Я объяснила, чего жду от нее, и она с
готовностью пришла мне на помощь, просмотрев формуляр Платонова (он был очень
пухлым, вкладышей десять, не меньше). Я выбрала книги, которые могли меня
заинтересовать, судя по названиям. Минут через пятнадцать я их получила и
устроилась за ближайшим столом. Михаил сел рядом, подпер щеку ладонью и поглядывал
на меня. Я бы сказала, с удовольствием.
— Ты мне мешаешь, — заметила я.
— Чем?
— Ты… не даешь мне сосредоточиться. Лучше
возьми книгу…
— Я терпеть не могу книги. Я люблю
глянцевые журналы, особенно те, где много женщин.
— Ты довольно странный Ангел.
— Не так часто удается выбраться сюда в
людском обличье.
— Так у тебя людское обличье? —
хихикнула я.
— А ты сомневалась?
— Ангелы не имеют пола. Это знают даже
дети.
— Вот уж чушь несусветная. Хочешь скажу,
откуда пошла эта злостная выдумка? Наши очень любили спускаться на землю и
иногда, как бы это помягче… нарушали запрет. Если честно, совершенно обнаглели,
не столько следили за порядком, сколько валялись в постели с красотками. Само
собой, добром это не кончилось. Теперь на материализацию надо особое разрешение,
одних гербовых печатей восемь штук, а бюрократы у нас, скажу я тебе, похуже
ваших, а чтоб красавицы от тоски не сохли, ожидая чуда, придумали эту гадость.
Вот, — ткнул он пальцем в открытую книгу с весьма откровенным изображением
сатаны. — У него сразу два детородных органа, что тоже глупость, конечно.
А нам повязки рисуют, потому что воображение отказывает, ибо это откровенное
насилие над природой. — Он склонился к моему уху и прошептал:
— Он всех сотворил по образу и подобию. И
вас, и нас.
— Значит, ты мужчина? — спросила я
насмешливо. Он пожал плечами, мол, ты же видишь. — И ты можешь влюбиться?
— Это запрещено. Я же рассказывал, в
прежние времена ребята совершенно распоясались, а мы теперь отдуваемся.
— То, что запрещено, я поняла. И спросила
не об этом.
— Могу, — ответил он
серьезно. — Только наказание будет ужасным. За ослушание у нас скоренько
отправляют… сама знаешь куда. Заключение бессрочное, так что… — Он взял книгу и
принялся с увлечением ее разглядывать, а я загрустила. Разумеется, я не поверила
ни единому его слову, но мне сделалось как-то беспокойно, безнадежно, что ли.
