Проводив взглядом сутулую спину дяди Клифа, Ирис заметила вдруг, что пустой тарелки на столе перед ней нет. Барбара, успевшая пошептаться о чём-то с мужем за короткий промежуток времени, пока Клиффорд шёл к двери, поднялась неслышно и принялась за исполнение служебных обязанностей.
– Саша, – обратилась девушка к своему капитану, отрешённо глядевшему в потолок, – ты смог узнать…
– Что узнать? – встрепенулся Волков.
Тарелка, стоявшая возле его локтя бесшумно улизнула из пятна света, лежавшего на столе, в тень.
– Узнать, кто шпионил, – пояснила по-русски вполголоса Ирис. – Ты ведь нарочно иногда говоришь два-три слова по-русски, чтобы понять…
Нож, собиравшийся последовать в темноту за тарелкой, застыл в воздухе, полная белая рука, сжимавшая его рукоять, заметно дрожала.
– Да, кое-что я смог узнать, – подтвердил Волков, не обращая внимания на блики света, пляшущие на узком лезвии. – Очень интересно, что нам из Княжеств…
За плечом Волкова судорожно вздохнули, нож повернулся медленно рукоятью вверх, лениво скользнул вниз лезвием и грохнулся на стол. Кисть руки, выпустившая его, повисла расслабленно, потом опустилась на стол, и в световом конусе оказалось белое пятно, обрамлённое пепельными локонами. Ирис не сразу узнала Барбару. Казалось, она мгновенно постарела.
– Барби, что с вами? – изумился отец Ирис, глядя то на трясущиеся тонкие губы женщины, то на склонённую долу кружевную корону.
– Саша, помоги ей! – мгновенно распорядилась мисс Уокер, мысли о ловле шпионов моментально вылетели из её головы. И вовремя же она спохватилась! Волков только и успел вскочить с места, чтобы поймать пошатнувшуюся «герцогиню» и усадить её на стул. Лицо Барбары мокрое от слёз запрокинулось, руки повисли безвольно, – то был ещё не обморок, но нечто очень на него похожее.
– Барбара! – крикнул сорвавшийся с места Леви, и тут же хлопнулся об пол, всхлипнув хрупко, ненароком сброшенный им со стола бокал.
– Не Барбара, – неожиданно мягко проговорил Александр Волков, бережно придерживая запрокинутую безвольно голову пани Левицкой. – Варвара.
Декольтированная белая грудь дрогнула, дёрнулась голова в белой короне, полные белые руки поднялись к искажённому лицу и скрыли его от нескромных взоров, как набежавшие облака закрывают лунный лик. Более не сдерживаемый стон стал рыданием, пепельные локоны метнулись в круг света, коснулись стола, и затряслись согбённые плечи. Женщина, названная Варварой, плакала.
Глава одиннадцатая
Респектабельности Синего бара был нанесён существенный урон: битое стекло на полу никто не торопился убрать, грязная посуда оставалась на столе, брошенный нож для разрезания мяса бесстыдно разлёгся прямо на скатерти, словно притворно мёртвый актёр на авансцене в свете беспощадных прожекторов последнего акта трагедии. И это бы ещё полбеды, сохрани хозяйка бара хоть треть отпущенной ей природой твёрдости духа. Манерного актёришку можно было бы прогнать за кулисы, призвать к порядку мятежную посуду, а битое стекло – к счастью, к счастью. Пусть оно скрипит под каблуками, пока не придёт время им заняться. Беда же главная случилась с осью, вокруг которой вращался уютный синий мирок, – с осанкой его госпожи и повелительницы.
– Барбара, милая… Успокойся же… Выпей… – упрашивал нежно заботливый пан Станислав и совал стакан с водой. Виновник нарушений в налаженном распорядке ресторанного мира всё так же бережно придерживал поникшие женские плечи, для чего ему пришлось опуститься на колени у стула поверженной герцогини. Ирис Уокер собственноручно создавала бесперебойный приток свежего воздуха, пользуясь для этой цели внушительных размеров коричневой книжищей со списком блюд. Один Роберт Уокер остался на месте, и не из-за присущей ему чёрствости, а только лишь потому, что и сам был удивлён до остолбенения неожиданным поворотом событий.
– Варвара? – бормотал он довольно громко. – Русская? Барби? Не может быть, чтобы она шпионила… Но для кого? Для Сообщества? Чушь… Для Княжеств?
– Что вы понимаете, Уокер! Скажете тоже – шпионила для Княжеств… – оскорбился за жену Леви, расслышавший бормотание управляющего. – Тихонько, милая, прольёшь. Вот так. Слышала, что они о тебе говорят? Шпионка… Барби… Да она, если хотите знать, тридцать лет спать спокойно не может из-за этих самых проклятых Княжеств! Каждую ночь просыпается с криком… Ну же, ещё немножко, Барбара. Вот. Это ничего, что икотка, пусть.
– Икотка-икотка, перейди на Федотка, с Федотка на Якова, с Якова на всякого, – проскороговорил по-русски Волков и был удостоен слабой улыбки.
– Саша, твои шуточки не ко времени, – одёрнула его Ирис. Размахи коричневой папки были остановлены на мгновение, но после возобновились с удвоенной силой.
– Ничего. Я так соскучилась по русским поговоркам… – слабо, но отчётливо проговорила избавленная от икотки шпионка. – Вы по мою душу явились? – равнодушно осведомилась она по-русски у Волкова после недолгой паузы.
– Является только чёрт через дымоход, – негромко ответил Волков. – Я разве похож на чёрта? Меня не интересуют грешные души, только дела. Не беспокойтесь, я не из Княжеств.
– Как глупо… – с досадой молвила Барбара и продолжила уже по-английски: – Выдержать больше тридцати лет! И сорваться из-за глупейшей оговорки… Оплошности…
– Оговорки? Я ничего не заметил, – заявил Роберт.
– Да не было никакой оговорки, папа. Просто мы с Сашей, когда садились за стол, перекинулись парой слов по-русски, а Барбара… Извините, я хотела сказать Варвара… В общем, она показала, что поняла, о чём речь.
– Не извиняйтесь, милая девушка. Моё настоящее имя вовсе не Варвара.
– Что ты, радость моя! – забеспокоился Станислав, снова хватаясь за стакан. – Ты устала, тебе пора отдохнуть. Не слушайте её! Она перенервничала. Это нервное, Барбара. Её действительно зовут Варварой. Когда мы встретились в Париже, все называли её Русской Барби, но это же только сценическое прозвище! Варвара Лисовская – вот что было написано в её паспорте. Ты же сама мне показывала, милая! Я прочёл. Помнишь, в пятьдесят третьем, у меня на бульваре Османа?
– В мансарде? – шепнула Барбара, подняв на мужа глаза, и улыбнулась.
– Ты забыла. Мансарда у нас была в той отвратительной гостинице на Фобур Сент-Оноре, где двери лифта грохотали так, что ты вздрагивала всякий раз.
– Да, я вспомнила, – подтвердила Барбара, передёрнув плечами, будто снова услышала лязг стальной двери древнего лифта.
– Мы бежали, – пояснил Левицкий Волкову, со стуком поставив стакан на стол. – В тот же вечер, когда Барби рассказала мне всё, бросили мою квартиру на бульваре Османа, оплаченную на полгода вперёд, вместе со всем, что в ней было, перебрались в гостиницу, а утром следующего дня я взял билеты на самолёт. Барбара пыталась отговорить меня, но я не мог смотреть, как она вздрагивает от каждого стука двери. Тогда это было нетрудно – взять билеты на самолёт в Торонто. Все бежали оттуда, одни мы… Но я твёрдо решил увезти жену…
