— Что? Что ещё сделать? — невыносимо громко гудел чужой голос.
Я потянул воздух носом, борясь с тошнотой, и почуял: это Ника, она рядом. Одновременно припомнил: дримодем. Выключить.
— Вы… клю… — попросил я.
— Я уже выключила! Андрюша, скажи же! Чем ещё помочь?
Её голос больше не резал слух, я узнал — это она. Она рядом. Значит, и правда, модем выключен; больше не будет больно. Мутные силуэты сошлись в один. Женщина. Лицо против света не различить. Потолок. На потолке древняя лампа. Кабинет Кэтчера, подумал я. Ника вернулась ко мне из Верхнего Города и спрашивает, чем помочь. Помощница, вспомнил я, и мне показалось, сейчас сдохну от стыда. Она спрашивает, чем помочь?!
— Дай мне в морду, — попросил я, с трудом ворочая одеревеневшим языком. — А лучше убей.
— Что-о?.. Зачем? За что?!
— За крышку люка, — простонал я в ответ, но вовсе не от боли.
— Ну что ты, Дрю, это же пустяки. Ну, всё же обошлось, я всё успела. Это я… Это меня бы стоило убить.
Я уловил фальшь в её тоне. Конечно, она догадалась, о чём речь, и всё прекрасно поняла. Зачем-то пыталась сделать вид, что не разобралась в моих мыслях. Но я понял ещё кое-что: независимо от того, знает Ника или нет, ни за какие коврижки не смогу рассказать ей, что собирался сделать лишённый совести негодяй Нетребко.
— Тебя-то за что убивать? — спросил я, пытаясь привести в порядок зрение. Хотелось видеть лицо моей любимой.
— Да так, — буркнула Ника Нэйм. С глазами у меня было уже достаточно хорошо, чтобы разобрать: она отвернулась.
— За чашку кофе, — сухо добавила она, глядя в сторону.
Я сказал ей тогда, что не понимаю, при чём здесь кофе. Попросту соврал. Иногда умолчание — лучший способ выяснения отношений, так я считаю. Никогда не просил мою милую рассказать, что же с ней произошло в Верхнем Городе, пока Андрей Нетребко воевал с Далилой, не прошу сейчас и не попрошу в будущем, ресет. Не хочу пытать её, выведывая то, что и так знаю.
Моё тело вернулось к норме быстро, минут через пять после возвращения Ники я смог встать, дотащиться до ванной и сунуть голову под кран. Нужно было как-то попасть в университет, о чём я и сообщил, когда оклемался.
— Ты на себя посмотри! Таким ходом ты на улицу будешь выползать час, а в университете будешь к вечеру! — справедливо заметила она, глядя, как живо я перебираюсь через порог кабинета.
— Мне нужно срочно туда попасть, — упрямо возразил я.
Препирались мы не слишком долго: Нике хотелось знать, зачем мне в универ, я всячески пытался уйти от ответа и даже не думать об истинной причине, но не получилось. Меня мучила совесть. Понимаете, боевая программа, которой я хакнул Далилу, содержала куски кода её червей. Что чувствует хакнутый, я ощутил на себе, а Лилечке пришлось хуже моего, я ведь кое-что дописал и увеличил мощность атаки. Я должен был попасть в общагу, но не хотел этого. Может быть, поэтому Ника и пыталась отговорить меня. Ну его, мол, этот универ, уедем сразу. Туда, где нет покрытия. Безразлично куда. Как-нибудь устроимся. Ничего, что нет денег. Мы что-нибудь придумаем.
— Да, мы придумаем, — ответил я. — Вызывай такси.
— Так ведь денег нет!
— У тебя должно было остаться немного наличными.
— Нам поесть ещё надо, — робко запротестовала Ника.
От мыслей о еде меня чуть не стошнило.
— Такси, — повторил я.
Недовольно бурча что-то себе под нос, Ника вызвала такси. Для этого ей пришлось разобраться, как набирать номер на антикварном радиотелефоне Кэтчера. Жуткий девайс, по правде говоря. Когда она повесила трубку, с улицы донёсся вой сирены. На Нику этот звук подействовал сильнее, чем на меня. Я только поднял голову, а она заметалась по кабинету, бросилась к окну, потом сообразила, что там двор, а Четвёртая Радиальная — с другой стороны, и кинулась к двери.
— «Скорая» всего лишь, — сообщила она, вернувшись. Видно было, что милая моя вздохнула с облегчением при виде медицинского электрокара. Я чуть было не спросил, не опасалась ли она, что по вызову вместо такси прибудет пожарная команда, но снова услышал сирену. На этот раз Ника не стала выглядывать в окно, сразу побежала к двери. «Да что же с ней такое? Чего боится?»
— Опять «скорая», даже две сразу, — прокомментировала она, заглянув в кабинет. — И ещё одна подъезжает. Куда это они все?
Я не ответил и постарался не думать о том, что кареты «скорой» едут туда же, куда было нужно и мне. К университету. А это было не так-то просто — не думать. Чтобы отвлечься, я придвинул ближе клавиатуру кэтчеровского терминала и сделал несколько запросов коммерческого свойства. Ответ не удивил меня, скорее порадовал. Я глянул искоса на эмулятор мозга, одушевлённый симуличностью бывшего владельца юридической конторы. «Бедный Кэтчер», — подумалось мне, но сантименты сантиментами, а жить как-то нужно. Я бездумно провёл простейшую и совершенно законную транзакцию, пользуясь отсутствием моей подруги. Затем, кряхтя, поднял с пола свою кепку и нацепил на стальной череп бедняги Кэтчера козырьком назад. Ника всё не возвращалась; должно быть, торчала у входной двери, следя за вереницей медикаров. Они пошли сплошным потоком, сигналы сирен слились в сплошной истошный мяв, как будто на крыше дома собралось на спевку несколько сотен мартовских котов. У меня даже голова закружилась от гула и двуцветных проблесков, когда садился в прибывшее такси.
Хорошо ещё, что такси прислали двухместное, с автоводителем. Роботы не любопытствуют попусту, будь за рулём человек, он обязательно спросил бы, не перепутал ли я машину. Вид у меня, понимаете ли, был как раз для «реанимобиля», а не для такси.
— Откинься на спинку. А ещё лучше ляг и закрой глаза, — приказала Ника, тыча в сенскрин панели управления.
Я послушался, но лучше не стало. Зато, когда прикрыл глаза, выяснилось, что со мной. Снова полезли в мозг призраки из слоя инфо. Я выглянул в окно и поморщился: так и есть. Повсюду навязчивая реклама. Но тошнота и головокружение не от неё.
— Что? Тебе хуже, Дрю? Открыть окно?
Я только отмахнулся. Хуже, да. Куда хуже, чем ожидал. Хуже некуда. Что-то, угнездившееся в моём мозгу, обнаружило выход в Сеть и теперь искало доступ к дримцентру. Подавить эту тягу не получалось. Попробуйте задержать дыхание минуты на две, тогда поймёте, как мне хотелось ощутить знакомый отклик входных фильтров.
— Новости! — потребовал я вслух, чтобы не поддаваться искушению Сети и не получить ненароком новости прямо в мозг.
— Да-да, сейчас. Сейча… — отозвалась Ника, испуганно приглядываясь к моему лицу, и стала ощупью искать сенскрин. Я улыбнулся, чтобы ободрить, но, думаю, улыбка получилась жалкая. В глазах Ники мерцали красные и синие искры. Такси еле ползло, впереди — гигантский синекрасномерцающий затор. Встречная полоса пуста.
— …ызов зарегистрирован за три минуты и пятьдесят пять секунд до аварии на магистральном волноводе, — ворвался в салон взволнованный голос обозревателя службы новостей. Включился фантомайзер. В лобовом стекле такси вместо задних дверей «реанимобиля» я увидел отъезжающую от входа в университет машину «скорой помощи». Какие-то люди в форме теснили зевак, освобождая подъезд. Справа в кадр вломились три или четыре человека в белом, а за ними вдвинулся, разворачиваясь, белый с красным борт электрокара. Изображение дёрнулось, оператор увёл камеру.
