Когда я почти сразу после поступления обнаружил в подвале этот спортивный магазин, удивился безмерно. Как, думаю, он ухитряется не прогореть? Разве что преподы поголовно спортсмены и у них по шесть пар ног и рук на брата. Оказалось, был неправ. Нет, любовь к спорту не свойственна студентам, как вы, должно быть, подумали. Просто одежда дешёвая, вот в чём суть. Поэтому случайный гость нашей общаги, бродя вечерами по коридорам, может решить, что попал в спортивный сумасшедший дом. И ничего странного в том, что магазин открыт круглосуточно: мало ли что с кем может случиться посреди ночи? Кое-кого, может, просто ломает стирать. Да, совсем забыл вам сказать! Когда рабы Далилы вывалили в коридор, чтоб накостылять мне по шее, можно было подумать, что объявлен сбор баскетбольной команды.
— Что смешного? — обиженно осведомилась Ника, дёргая меня за рукав. И правда, поводов для веселья у меня не было, да и баскетбольный мяч раскалывался.
Приняв серьёзный вид, я провёл Нику мимо стеллажей с надписями: «Всё для дрифтинга», «Всё для рафтинга», «Всё для дайвинга», «Всё для сёрфинга», «Всё для спеллинга», «Всё для боксинга», «Всё для лаун-тенниса», «Всё для яхтинга», «Всё для лофтинга», «Всё для лифтинга», «Всё для лэфтинга», — и подтолкнул к большому лотку с баннером «Всё для раннинга». Но тут она заупрямилась. Сказала, что ни в какую не станет щеголять в спортивных трусах и напяливать вислые шаровары. О шортах тоже высказалась непочтительно, вернулась к лаун-теннисному лотку и стала, вертясь перед зеркалом, прикладывать к себе юбки. И какие! Одна короче другой. Я только пожал плечами, что тут поделаешь. Нужно было и мне переодеться. Ну, я-то хорошо знал, что мне нужно. Стеллаж «Всё для гольфинга». Кулёвая одежонка, вот только кепки дурацкие. Поразмыслив, я всё-таки взял в тот раз кепку. Понимаете, повсюду полно камер. Когда прячешься в Нижнем Городе, козырёк полезная штука, но не от солнца, а чтоб на глаза надвинуть. Прихватил и сумку, чтоб побросать в неё наши обноски. Замечу: не очень-то много у нас с Никой было тогда движимого имущества, а недвижимого и вовсе не было.
В общем, мы довольно быстро управились с переодеванием, если даже учесть время, которое милая моя убила на выбор обычных очков от солнца. Ну, скажу я вам, вид у нас на выходе из «Е-боди» был, как у парочки чипанутых туристов из Объединённого Лифтингштейна. Все в белом. Одно хорошо — на себя не похожи. Оставалось только расплатиться. Я едва успел поймать Нику за руку, чтобы не вздумала приложить к сканеру ладошку.
— Дрю, зачем ты? Я сама плачу за покупки! — запротестовала она, но я молча расплатился за нас обоих.
— Андрей, это свинство! — возмущалась Ника, семеня за мной по узкому служебному коридору. — Вот не знала, что ты ушиблен этой чепухой! Унизительно, когда мужчина платит за женские тряпки, и… Ты так себя ведёшь, как будто между нами уже всё решено. Ничего ещё не ясно, ты даже не спросил, хочу ли я… Куда ты меня тащишь?
Я молча волок её за собой, пытаясь припомнить план подвального этажа. Одному Гейтсу известно, откуда я вообще его знал. Пока мозг мой был объединён с Сетью, успел нахвататься чего попало, теперь сложно разыскать в этой куче дряни нужную инфу. Кажется, это здесь.
— Андрей, я не пойду дальше, пока ты не ска… Ай! Пусти ме… м-мм.
Я закрыл ей рот поцелуем. Просто некогда болтовню разводить, и без того прорву времени в магазине потратили.
— Ты псих, — заявила она, когда смогла говорить. — Зачем ты за меня платил?
Вот, думаю, упрямая. Придётся объяснить в двух словах.
— Для того, чтобы не оставлять здесь твои пальчики. Далиле не нужно знать, куда ты делась. Камеры в «Е-боди» не подключены к Сети.
Так я ответил ей. Она хотела что-то возразить, но я не позволил. Лучше потратить минутку на ещё один поцелуй, чем полчаса на пререкания. Понимаю, о чём вы подумали. Да, затупил я тогда конкретно. Далила неглупая девочка, она вполне могла понять, что не стану я покупать себе короткую теннисную юбку и женское бельё даже в целях маскировки. Но эта мысль как-то не пришла мне в голову. Я пытался вспомнить, где грузовой подъёмник. «Кажется, здесь», — сказал я себе и, примерившись, двинул ногой в хлипкую дверь. Удивительная штука — система безопасности. Универ наш охраняется зверски. Турникеты, камеры на входе, датчики движения, то-сё. Но в служебной каморке грузового подъемника картонная дверь с допотопным замком и нет сигнализации. Грузовой люк, конечно, только изнутри открывается. Ну и что же? Ладно, не моё это дело, в общем-то. Мы пробрались через каморку с силовыми шкафами в шахту, я дождался, чтобы Ника в своей умопомрачительной юбке залезла на платформу, нажал пусковую клавишу и, пока в недрах древнего механизма что-то гудело и щёлкало, запрыгнул сам. Мы стали неспешно всплывать из промозглой подвальной сырости к раскрывшемуся со скрежетом зеву грузового портала. В который раз за этот вечер у меня мелькнула мысль, что не зря так пустынно в университете, да и в магазине никого, кроме нас с Никой, не было. Не ночь ведь ещё, да и ночью редко случается, чтоб пустовал торговый зал «Е-боди». Но я отогнал эту мысль, помог милой моей слезть с платформы, и мы, избегая открытых мест, прошмыгнули в университетский парк. Никто нас не преследовал, и всё же я сказал Нике, чтобы не вздумала смотреть вверх.
— Я-то ладно, — согласилась Ника. — Но ты тоже.
— Что? — не понял я.
— Сними эту штуку. Люди оборачиваются.
Ошейник! Вид у меня в костюме для гольфа и ошейнике и вправду был странноватый. Когда содрал его с шеи и сунул в сумку, почему-то стало легче с головой, но всё равно не мешало посидеть на лавочке. Оклематься и решить, куда податься. Хоть и стало легче на свежем воздухе, но бесцельно шарахаться по городу не было желания.
— Да, присесть тебе не помешает, — согласилась Ника.
«И даже прилечь, — подумалось мне. — Ноги вообще не ходят. Погоди-ка, я ж вслух ни слова не сказал!»
— Не о чем говорить, слепому видно, ты на ногах не держишься, — пояснила Ника.
Под ногами шуршали листья, неизвестно откуда взявшийся ветер посвистывал в голых ветвях клёнов у меня над головой. Хотелось запрокинуть голову и полной грудью вдохнуть пахнущий прелью холодный воздух, но делать этого не стоило — камеры везде, над парком тоже. Я повернул кепку козырьком назад и глянул исподлобья туда, где в путанице ветвей висела полная луна. Ветрено. На сияющий лик наползло ночное мрачное облако. Я поёжился. Шёл, шаркая ногами по опавшей листве, Ника жалась к моему плечу, придерживала рукой, поглядывая искоса. Луна…
«Мы же в Нижнем Городе! — подумал я, холодея. — Какая к чёрту луна?!»
— Вот скамейка, — сказала моя заботливая подруга и усадила меня. — К сожалению, луны здесь не бывает. А то бы я сюда ночевать ходила. Луну люблю очень. Представляешь, осень, полнолуние, ветки голые, тёмные аллеи, ветер. Красота! Холодновато только.
Я помотал головой. Наваждение просто. Никакого ночного неба над нами, конечно, не было. Плита перекрытия, подсвеченная по-вечернему тускло. И ветра тоже не было. Почудилось. Мне захотелось разлечься на скамейке и запрокинуть голову, но я только вытянул ноги и сунул руки в карманы. И впрямь не жарко. Милая моя зябко жалась ко мне, я чувствовал на плече тяжесть её головы, и думать не хотелось вовсе. Но не вечно же нам сидеть на этой скамейке! Если бы я мог подключиться к Сети, поискать гостиницу, поменьше только, чтобы расплатиться наличными. Чиповник какой-нибудь вроде того, о котором рассказывал папик. Приют командированных. Как он тогда говорил? Сосиски в тачке? Макароны в пачке? Черви в почке? Нет, сельди в бочке. Что ещё за сельди, почему в бочке? «Андрюха! — говорит. — Штабелями, — говорит, — лежали там. Точно, — говорит, — пчелиные соты, потому и называется так. Соточка. Знаешь, — говорит, — как вышло, что они так его назвали? Вот, — говорит, — слушай сюда, Андрюха, как было дело. Их директор заказал одному моему однокашнику… Рекламист он, как и я, ты понял, Андрюха? Так вот, заказал он ему корпоративный стиль. И название, значит, тоже чтоб придумал. И вот, Андрюха… Андрей! Проснись!»
