— Эндрю, я ждала тебя здесь целую вечность. Минут десять, не меньше. Где ты пропадал?
Призрачные краски сгустились, женщина перестала быть прозрачной, и я узнал её.
— Вообще-то, я пропадал в твоей комнате, — сказал я призраку Далилы. — А сюда вернулся за модемом. Торопился в вирт, знаешь ли.
— Зачем? — пропела, кокетничая, Далила.
— Затем, чтобы тебя предупредить! — рявкнул я. — Вываливайся скорее в реал, пока они до тебя не добрались!
— О! До меня кто-то добирается? Кто эти негодяи? — Ей было смешно, понимаете? Я думал, сейчас взорвусь. Не миновать ремонта в комнате. Но я взял себя в руки и заговорил спокойнее:
— Долго рассказывать. Вываливайся в реал. Если не можешь, так я сейчас поднимусь к твоему те… к вам в комнату и отключу модем.
Запах усилися. Приятный, ничего не скажешь, но слишком резкий. От него всё плыло перед глазами, кружилась голова. Я принюхался. Какие-то знакомые примеси.
— Не надо отключать, Эндрю, — попросила Далила, поднимаясь. — И в комнату не ходи, там Ника. Мне нужно поговорить с тобой наедине.
Я покосился на Штуцера.
— Этот нам не помешает, — успокоила Далила, перехватив мой взгляд. Она легонько шевельнула правой рукой, и Штуц исчез.
— Что ты с ним… — шепнул я, но не договорил «сделала». Запах усилился, я уловил в нём знакомые части, только теперь их было больше. «Меня атакуют, — сообразил я, стараясь не паниковать. — Это от неё так пахнет? Не может быть, чтобы она… Куда она девала Штуца?»
— Я вычла его из слоя, — с безмятежной улыбкой сообщила Далила. — Пусть побудет инвизибл, так лучше.
Я отступал, мысленно отбиваясь от лезущих в мозг червей, но кроме них в потоке было ещё что-то незнакомое мне, оно-то и делало аромат таким приятным.
Я непроизвольно пятился, Далила неторопливо шла ко мне.
— Дрю, почему ты меня боишься? Я же всё теперь знаю. Знаю о бегстве. Знаю, как ты приехал, чтобы найти меня в Городе. Знаю, что из-за меня ты поступил в универ. Знаю и то, что у тебя были неприятности. Я виновата, но я могу загладить вину. Со мной тебе не нужно будет бояться Системы, потому что теперь я управляю ею.
— Значит, это ты мой мозг хакнула! — сообразил я. Ошейник дримодема душил меня, стало жарко.
— Просто хотела узнать тебя лучше, — мягко проговорила Далила. Мне больше некуда было отступать, за спиной оказалась не дверь, а стена. Я затравленно оглянулся. Двери больше не было. И комнаты тоже не было. Чернота, разделённая бесконечной стеной, в неё, в эту гладкую холодную ограду я и упёрся лопатками.
Далила подошла совсем близко; пока я озирался, она сменила скин. Стала похожа на воланчик для игры в бадминтон, потому что на ней теперь была старомодная одежда. Салли Энн была в таком же платье на фотке, которую показывал Кэтчер.
— Такой я нравлюсь тебе больше, — сказала она. Не спросила, а сказала твёрдо, без тени сомнений. Пожалуй, она и впрямь знает многое. Но ещё не всё. «В мозг тебя не пущу больше», — думал я, выуживая из потока червей, а вслух сказал:
— Мне не нравятся твои запросы.
Говорил и одновременно с этим усиленно думал, как вернуться в реал. Модем отключать прямо сейчас нельзя, она атакует, последействие будет мрачное, причём у нас обоих. Можно было войти в слой отладки, но тогда я провалюсь в дрим. «Но это ведь будет мой дрим, а не её», — сказал я себе и решился на отчаянный шаг.
— Не нравятся мои запросы? — удивилась Далила. — Но я же просто интересуюсь тобой. Ну-ну, не буду, если тебе неприятно.
Вормы исчезли. Ни одного больше в слое отладки не было, только мощный поток незнакомого, до одури приятного и очень сложного запаха.
— Так лучше? — спросила она, подойдя ко мне вплотную.
«А так будет ещё лучше», — возразил я ей мысленно и вызвал консоль. Но окно отладки не появилось. Внезапно меня ослепила ярчайшая вспышка, оглушил гром невероятной силы, в кожу впились миллионы раскалённых игл, язык обожгло горечью, а запах стал нестерпимо, до приторности плотным. Потом всё это прошло, и меня заполнило новое ощущение. Именно заполнило, я не оговорился. Вы когда-нибудь видели древние матерчатые куклы? Знаете, такие прикольные, — их ещё на руку натягивают. Когда такую куклу надевают и начинают шевелить пальцами, она ощущает то же, что чувствовал я.
Перво-наперво попробовал отключить модем, но рука не поднялась. Я услышал приказ: «Не смей!» — и не смог ему противиться. Кукла не может сдержать движения шевелящихся в ней пальцев или двигаться, как захочет. Желания Далилы управляли моим телом, не подчиниться я не мог. Всё было как во время вирта, только теперь не призрачная Салли Энн была со мной, а Далила. Её приказы двигали мной, это было невыносимо приятно. Тело Далилы казалось податливее глины, я сам лепил его сообразно с моими желаниями, но неожиданно осознал, что желания больше не принадлежат мне. Осталась единственная мечта — подчиниться. Сомнения отступили, и я с холодной отстранённостью уразумел, что сейчас пущу Далилу в мозг. Но случилось сразу несколько событий: я понял, что незнакомый запах — это поток сознания Далилы; поток хлынул в мой мозг; моё «я» разделилось на две части, одна из них растворилась в желаниях Далилы, а вторая высвободилась и стала искать путь к спасению.
Упрямой части моего «я» думалось великолепно. Я обнаружил, что знаю многое, о чём даже не подозревал раньше, и могу теперь оценить сложившееся положение. Ответы на мои вопросы приходили мгновенно. Что произошло? Далила сломила сопротивление моего мозга. Почему её мозг оказался сильнее? Потому что он объединился с Сетью и теперь управляет всеми сетевыми ресурсами. Как это получилось? Очень просто. Далила не сопротивлялась червям, а поддалась, пустила их внутрь, вормы теперь стали её собственными эффекторными продолжениями. Что она сделала дальше? Принялась крушить защиту Сети, захватила контроль над фильтрами дримцентра, а когда управилась с этим, начала искать добычу. Почему? Её эффекторные продолжения чрезвычайно активны и вредоносны. Они находят мозг, подключившийся к дримцентру, и нападают на него. Андрея Нетребко они обнаружили в тот момент, когда тот запустил демонстрационный дрим. Всё ясно. Но почему это стало мне ясно? Почему я получаю ответы на вопросы и могу их понять? Потому что я — это логика. Наша общая с Далилой логика, живущая в объединённых Системой мозгах.
Я попробовал представить себе, на что похожи два мозга, объединённые Системой в одно целое. Образ оказался слишком сложным, чтобы я смог воспринять его целиком. «Это не к спеху, — сказал я себе. — Нужно мыслить логически. Далила захватила контроль над всем, кроме моего логического мышления, но зато её системные знания стали моими. С логикой теперь я справляюсь куда лучше, чем раньше, а с образами хуже. Значит, нужно добраться до слоя отладки через консоль. Ну-ка, что мы с Далилой знаем о консоли?» Я проверил и убедился — всё в порядке, консоль доступна, стоит только захотеть. Вот она.
Окно консоли больше не было для меня непонятной, быстро меняющейся картинкой и вообще не выглядело как окно. Оно вообще никак не выглядело. Просто я видел проходящую через фильтры дримцентра информацию и мог вылавливать из потока всё, что мне нужно. Найти наши с Далилой образные представления не составляло труда. Картинки я, конечно, не увидел, не услышал ни фантомного голоса Далилы, ни собственных вскриков и стонов, зато отметил, что центры удовольствия обоих мозгов пребывают в возбуждённом состоянии. Мозги Эндрю и Далилы стимулировали друг друга, их переполняло блаженство. Я ощутил бы презрение, если б владел эмоциями, но я был тогда логикой, понимаете? Чувства для меня попросту не существовали. «Поигрались и хватит», — подумал я, выделил нужные мне потоки, нашёл соответствующие фильтры дримцентра и перекрыл их.
