– О да, вид просто замечательный, правда?
Говорю вам, если люди из Ганнибала, штат Миссури, этого не понимают, значит, им
здорово не повезло в этой жизни.
Она рассмеялась.
– Им не повезло, – согласилась она.
Они подъехали ближе. Толпы людей. Огромное
скопление автомобилей и экипажей. Женщины в легких платьях, таких же, как ее
собственное, с перетянутыми талиями. Мужчины в соломенных шляпах, таких же, как
у американца. И множество арабов на верблюдах; на руках у арабов висят нитки дешевых
бус.
Она улыбнулась. В ее времена они продавали
здесь дешевые бусы заезжим римлянам. Они катали приезжих на верблюдах. И теперь
делают то же самое.
Она затаила дыхание: над ней возвышалась
гигантская гробница царя Хуфу. Когда это было? Совсем маленькой девочкой она
приезжала сюда и любовалась этим грандиозным сооружением, построенным из
квадратных плит. Приезжала и позже, с Рамзесом, холодной ночью; одетая в темный
балахон, как простолюдинка, она ехала с ним на лошади по той же самой дороге.
Рамзес! Нет, с ним связано что-то ужасное, не
надо вспоминать. Над ней полощутся темные воды. Она бежит за ним, а он
отворачивается и уходит прочь.
Автомобиль американца затормозил и
остановился.
– Пойдемте, маленькая леди. Давайте
выйдем наружу и поглазеем на седьмое чудо света.
Она улыбнулась круглолицему американцу: он был
так ласков с нею.
– О'кей! Отлично! – сказала она и,
не дождавшись, пока он подаст руку, выпрыгнула из автомобиля.
Его тело оказалось совсем близко. Курносый нос
сморщился – так широко он улыбнулся. Сладкие юные губы. Неожиданно для самой
себя она поцеловала его. Она стояла на цыпочках и прижималась к нему. Гм-м…
Нежный и молоденький, совсем как тот. Удивлен.
– Да вы просто очаровашка, – сказал
американец ей на ухо. Казалось, он не знает, что делать дальше. Ладно, она ему
покажет. Она взяла его за руку, и они пошли по утоптанному песку к пирамидам.
– Посмотрите! – сказала она,
указывая на дворец, который стоял справа.
– А, это «Мэна-хаус», – сказал
он. – Тоже неплохой отель. Конечно, не то что «Шеферд», но тоже ничего.
Если хотите, чуть позже мы можем там перекусить.
– Я пробовал бороться с ними, –
сказал Рамзес. – Но это оказалось невозможно: их было слишком много. Они
отвезли меня в тюрьму. Мне требовалось время, чтобы затянулись раны. Только
через полчаса я смог сбежать.
Молчание.
Джулия зарылась лицом в носовой платок.
– Сир, – тихо проговорил
Самир, – вы знали, что этот эликсир способен произвести такой эффект?
– Да, Самир. Знал, хотя никогда раньше не
проделывал таких экспериментов.
– Значит, это был человечный поступок. Ни
больше и ни меньше.
– Но, Самир, за многие века я совершил
много ошибок. Я знал, как опасен этот эликсир. А теперь и ты узнаешь об этой
опасности. Вы должны знать все, если хотите мне помочь. Это существо, эту безумную
женщину, которую я вернул к жизни, невозможно убить.
– Наверняка есть какой-то способ, –
возразил Самир.
– Нет, я узнал это методом проб и ошибок.
И ваши современные книги по биологии убедили меня в моей правоте. Стоит
напитать клетки этим эликсиром, как они уже живут сами по себе, постоянно
обновляясь. Растительные, животные, человеческие – не имеет значения.
– Не старея, не изнашиваясь, –
пробормотала Джулия. Теперь она немного успокоилась и могла говорить.
– Верно. Одна чаша этого зелья сделала
меня бессмертным. Не больше, чем содержится в пузырьке. Я буду вечно молодым. Я
не нуждаюсь в пище, хотя чувствую постоянный голод. Я не нуждаюсь в сне, хотя
могу насладиться им. Меня мучает постоянная жажда… любви.
– А эта женщина – она ведь не получила
полной дозы?
– Нет, к тому же ее тело было слишком
повреждено. Понимаете, в этом-то и заключается моя глупая ошибка. Тело не
сохранилось полностью! Больную или здоровую, ее теперь не остановишь. Я понял
это, когда она шла ко мне по коридору.
– Ты не учитываешь возможностей
современной науки, – сказала Джулия, медленно протирая глаза. –
Наверняка есть способ остановить процесс.
– С другой стороны, если бы вы дали ей
полную дозу, как задумал граф…
– Это безумие, – вмешалась
Джулия. – Не стоит даже говорить об этом. Тогда она станет еще сильнее.
– Послушайте меня, – сказал
Рамзес. – Клеопатра – это всего лишь часть трагедии. Теперь и граф
определенно знает мой секрет. Опасен сам эликсир; он более опасен, чем вы
думаете.
– Ну да, люди захотят его
попробовать, – кивнула Джулия. – Люди пойдут на все, чтобы получить
его. Но Эллиота можно уговорить, а Генри болван.
– Но и это еще не все. Мы говорим о
химическом веществе, которое изменяет саму субстанцию того, с чем
соприкасается. – Рамзес немного помолчал, потом продолжил: – Многие
столетия назад, когда я еще был Рамзесом, правителем этой страны, я мечтал о
том, чтобы с помощью этого эликсира облегчить людям жизнь. Я мечтал о вечной
пище и вечной влаге. Тогда мы смогли бы забыть о голоде. Я мечтал о пшенице,
которая после уборки урожая тут же вырастала бы заново. О фруктовых деревьях,
которые бы плодоносили постоянно. Знаете, что из этого вышло?
Пораженные, они молча смотрели на него.
– Мой народ, мои люди не смогли
переварить эту бессмертную еду. Она так и осталась в их желудках. Они умирали в
страшных мучениях, будто наелись песка.
– О боже, – прошептала
Джулия. – Хотя это вполне объяснимо. Ну конечно!
– А когда я попробовал сжечь поля, забить
бессмертный молочный скот и птицу, я увидел, как сожженная пшеница возрождается
к жизни, стоило солнечным лучам осветить ее. Я увидел, как поднимались
обугленные стебли и безголовые скелеты. Наконец я сбросил все это в море,
придавив камнями к самому дну. Там это все наверняка и лежит до сих пор – в
целости и сохранности.
Содрогнувшись, Самир обхватил плечи руками,
словно ему стало вдруг холодно.
Джулия пристально смотрела на Рамзеса.
– Значит, ты хочешь сказать, что, если
это сокровище попадет в плохие руки, вся земля может стать бессмертной?
– Все люди, – печально ответил
Рамзес. – А ведь мы, бессмертные, чувствуем такой же голод, что и вы. Мы
вытесним всех, мы отнимем все!
