– Весть от графа Рутерфорда, сир. Я
встретил его в отеле. Он выглядел как безумец. Он сказал, что я должен передать
вам, что она у него.
Рамзеса оглушили его слова. Он почти свирепо
посмотрел на Самира.
Джулия еле сдерживалась.
Самир вытащил что-то из-под полы балахона и
передал Рамзесу. Это был стеклянный пузырек – такой же она видела среди
алебастровых кувшинов из отцовской коллекции.
Рамзес посмотрел на пузырек, но не подумал
дотронуться. Самир заговорил было снова, но Рамзес жестом попросил его
помолчать. От волнения лицо его исказила такая гримаса, что он не походил сам
на себя.
– Скажи, что все это значит? – не
выдержала Джулия.
– Он выследил меня в музее, –
прошептал Рамзес, не отрывая взгляда от пустого сосуда.
– О чем ты говоришь? Что случилось в
музее?
– Сир, он сказал, что ей помогло солнце.
Лекарство из пузырька тоже помогло, но его не хватило – нужно еще.
Она больна – и душой и телом. Она уже убила
трех человек. Она сумасшедшая. Граф где-то спрятал ее и хочет встретиться с
вами. Он назначил время и место.
Какое-то время Рамзес молчал. Потом поднялся
из-за стола и направился к двери.
– Постой! – крикнула Джулия,
бросаясь вслед за ним. Самир тоже вскочил на ноги.
– Сир, если вы будете искать его, вас
опознают. Отель окружен полицейскими. Подождите, пока он уйдет оттуда и
появится в условленном месте. Это единственный безопасный вариант.
Рамзес был невменяем. Он неохотно повернулся и
устремил куда-то мимо Джулии мрачный, полубезумный взгляд. Потом медленно
подошел к стулу и сел.
Джулия вытерла слезы носовым платком и тоже
села.
– Когда и где? – спросил Рамзес.
– Сегодня в семь. В «Вавилоне». Это
французский ночной клуб, я знаю его. Могу отвести вас туда.
– Но ждать нельзя!
– Рамзес, скажи нам, что все это значит.
Как мы поможем тебе, если сами ничего не знаем?
Царь раздраженно махнул рукой. Его лицо было
по-прежнему искажено тревогой.
– Ты нужна мне, но если я расскажу тебе
все, то могу потерять тебя. Потому что я превращу твою жизнь в ад.
– Я никогда не брошу тебя, – сказала
Джулия. Но ей становилось все страшнее и страшнее. В душе поднимался ужас перед
тем, что надвигалось на нее.
До этих последних минут ей казалось, она
понимает, что произошло. Он вытащил из музея тело своей возлюбленной, чтобы
похоронить по всем правилам. Но теперь, увидев этот сосуд и услышав странное
сообщение Эллиота, она начала строить самые кошмарные предположения, вновь и
вновь мысленно возвращаясь к таинственной истории с мумией.
– Доверьтесь нам, сир, позвольте нам
разделить вашу тревогу.
Рамзес посмотрел на Самира, потом на Джулию.
– Как можете вы разделить со мной мою
вину? То тело в музее… Та неизвестная женщина…
– Да, – прошептал Самир.
– Я узнал ее, дорогие мои. Дух Юлия
Цезаря узнал бы ее. Тень Марка Антония расцеловала бы ее. Миллионы погибших
из-за нее…
Джулия кивнула, снова заливаясь слезами.
– И я сделал чудовищную вещь: я принес в
музей эликсир. Я не понимал, насколько разрушено ее тело, не знал, что оно
потеряло огромные куски плоти. И я вылил на нее эликсир! И через две тысячи лет
жизнь затеплилась в ее теле. Она встала! Истекающая кровью, раненая, она встала
на ноги. И пошла. Она шла ко мне. Она называла меня по имени!
Да, это было лучше самого выдержанного вина,
лучше, чем постель, – мчаться по дороге в открытом американском
автомобиле. Гудел ветер, американец все время что-то кричал, машина делала
резкие повороты и виражи.
Как здорово смотреть на проносящиеся мимо
деревья. Видеть египтян, трясущихся на спинах своих ослов и верблюдов,
оставлять их далеко за собой, осыпая дождем гравия.
Она наслаждалась. Она смотрела в высокое небо,
а ветер развевал ее волосы, так что ей постоянно приходилось придерживать шляпу
рукой.
Она следила за всеми движениями американца –
за тем, что он делал, заставляя двигаться свою колесницу: без конца нажимал на
«педали», как он это называл, тянул за «рычаг», крутил «руль».
Ох, это слишком волнительно. Внезапный резкий
звук привлек ее внимание – она слышала такой рев на вокзале. Ее руки
взметнулись к ушам.
– Не бойтесь, маленькая леди, это всего
лишь поезд. Смотрите туда, вон он едет!
Машина резко затормозила.
Перед ними по песку тянулись две металлические
полосы. А справа мчалось огромное черное чудовище. Тренькал звонок. Она увидела
вспышку красного света, похожего на пламя факела. Неужели ей никуда не
спрятаться от этих ужасов?
Американец обнял ее.
– Все в порядке, маленькая леди. Нам
просто нужно подождать, пока он проедет.
Он продолжал говорить, но теперь визг и грохот
чудовища заглушали его слова. Отвратительные колеса прогремели в страшной
близости от нее, а потом потянулась длинная вереница деревянных вагонов, в
которых было много людей. Они сидели возле окошек на деревянных диванах с таким
видом, будто с ними не происходит ничего особенного.
Она постаралась справиться с собой. Ей приятно
было ощущать тепло обнимавших ее рук, нравился запах духов, который
распространяла его кожа. Она мрачно наблюдала за подъезжавшими автомобилями.
Снова звякнул звонок. На верхушке столба мигнул огонек.
Американец нажал на педаль, потянул за рычаг –
автомобиль задрожал, дернулся, и они переехали через металлические полосы.
Теперь их путь лежал по пустыне.
– Знаете, многие люди из Ганнибала, штат
Миссури, даже не слышали о Египте. И когда рассказываешь им об этой стране, они
не понимают, о чем ты говоришь. Я сказал своему отцу, что собираюсь поехать сюда.
Я взял с собой деньги, которые заработал, и приехал сюда, а потом и вовсе решил
остаться…
Она затаила дыхание. Поездка опять доставляла
ей огромное удовольствие. Далеко впереди, слева, на горизонте показались
пирамиды Гизы. На глаза попалась статуя сфинкса.
Она тихо вскрикнула. Это был Египет. Она
находится в Египте. Пусть в «новые времена», но все-таки она дома.
В душе разлилась сладкая печаль. Гробницы ее
предков и сфинкс, к которому она ездила в юности, чтобы помолиться в храме,
который находился между его громадными лапами.
