– Замечательно. Только сделайте это
немедленно. Губернатор в ярости. Министерство культуры рвет и мечет. И найдите
Генри Стратфорда. Приведите сюда его любовницу, танцовщицу по имени Маленка.
Стратфорд где-то в Каире и чувствует себя очень даже неплохо, будьте уверены.
Арестуйте хоть кого-нибудь, иначе старикан свернет нам голову.
– Черта с два, – пробормотал Майлз,
поднимая телефонную трубку.
Какой роскошный базар! Здесь все есть: богатые
ткани, духи, специи; странные тикающие устройства с римскими цифрами на круглых
дисках; украшения и посуда. А сколько еды! Первый же лоточник, говоря
по-английски и используя общепринятые жесты, объяснил ей, что ее монеты не
годятся.
Она пошла дальше, вслушиваясь в гудящие вокруг
голоса, стараясь понять английскую речь.
– Я не хочу переплачивать. Это слишком
дорого, этот человек хочет нас ограбить…
– Выпейте хоть глоток, подходите! Такая
жара, просто невыносимо…
– О, вот это ожерелье миленькое…
Смех, страшный шум, грохот, фырканье. Она уже
слышала эти звуки раньше. Засунув руки под ленты широкополой шляпы, она зажала
уши ладонями. И пошла дальше, стараясь вылавливать из шума и суеты только те
слова, которые надо было усвоить.
Внезапно ее затрясло от чудовищного,
непостижимого звука. Чуть не закричав от ужаса, она запрокинула голову,
по-прежнему зажимая уши, и в страхе бросилась бежать, пока вдруг не осознала,
что никто больше не испугался. Окружающие вообще не обратили на страшный звук
никакого внимания.
Ей надо разгадать эту тайну! Слезы катились из
глаз, но она упрямо шла вперед.
То, что она увидела впереди, было еще
страшнее; она просто онемела от ужаса. Ни на одном из известных ей языков она
не смогла бы описать это чудовище. Гигантское, черное, оно надвигалось на нее,
крутились колеса, сделанные из металла, на макушке торчала труба, из которой
валил вонючий дым. Звук, издаваемый чудовищем, заглушил все остальные звуки.
Сзади тянулись огромные деревянные повозки, соединенные с ним здоровыми
крючьями из черного железа. Весь этот караван двигался по тонким полоскам
железа, проложенным по земле. Грохот становился все сильнее – страшилище
прокатилось мимо и нырнуло в зев огромного туннеля, в котором толпились люди:
казалось, они устремились в его чрево.
Глядя на него, она рыдала навзрыд. И зачем
только она вышла из своего убежища? Зачем ушла от лорда Рутерфорда, который мог
бы защитить ее? Казалось, этот кошмар никогда не кончится, но вот ужасная
огромная гусеница проползла мимо, и царица увидела за железной дорожкой большую
гранитную статую фараона Рамзеса – со скрещенными на груди руками, в одной из
которых был зажат скипетр.
Она удивленно смотрела на каменного колосса.
Украденная из страны, которую она хорошо знала, из страны, которой она правила,
стоящая здесь статуя казалась смешной, гротескной и какой-то заброшенной.
Она повернулась, чтобы уйти прочь. Показалась
еще одна демоническая колесница Она услышала жуткий протяжный гудок, и чудовище
покатилось мимо нее. Статуя скрылась из виду.
Она снова развернулась, не зная, куда
податься, куда спрятаться от всего этого, – ей опять захотелось во тьму, в
темную воду, из которой она появилась на свет. Потом она упала.
Открыв глаза, она увидела юного англичанина.
Он поднял ее с земли, приобняв за талию, и велел зевакам убраться прочь. Она
поняла, что англичанин спрашивает ее о чем-то и явно хочет помочь.
– Кофе, – прошептала она. –
Положите мне в кофе немного сахара. – В памяти всплыли слова из говорящей
машины, с которой познакомил ее лорд Рутерфорд. – Положите в мой чай
ломтик лимона.
Его лицо просияло.
– Да, конечно. Я угощу вас кофе. Давайте
я отведу вас в британское кафе.
Он поднял ее на ноги. Какие прекрасные мускулы
у этого юноши! И голубые глаза, ярко-ярко-голубые, совсем как у того…
Она огляделась. Это не сон. Статуя была на
месте, возвышаясь над железной дорожкой; она все еще слышала рев колесниц, хотя
ни одной не видела.
На мгновение она опять почувствовала слабость,
но англичанин подхватил ее под руку и помог идти.
Она внимательно вслушивалась в его слова.
– Там очень мило, вы сможете посидеть и
отдохнуть. Знаете, вы очень меня напугали. Мне показалось, что вы ударились
головой.
Кафе. Голос в граммофоне говорил: «Встретимся
в кафе». Очевидно, это место, где пьют кофе, встречаются, разговаривают. Здесь
много женщин в таких же, как у нее, платьях, молодых мужчин, одетых так же, как
лорд Рутерфорд, а с нею – это восхитительное создание с сильными руками и
ногами.
Она села за маленький мраморный столик.
Отовсюду неслись голоса. «Здесь все превосходно, но ты ведь знаешь мою матушку:
ей ничего не нравится»; «Ужасно, да? Говорят, у нее была сломана шея»; «О, чай
совсем холодный. Позови официанта».
Она смотрела на мужчину за соседним столиком –
тот протягивал служанке пачку разноцветных бумажек. Это что, деньги? Служанка
возвращала сдачу монетками.
Перед ней поставили поднос с кофе. Она была
так голодна, что могла разом выпить весь кофейник, но решила, что лучше
подождать, пока кофе нальют в чашки. Лорд Рутерфорд многому ее научил. Да,
юноша пьет из чашки. У него очаровательная улыбка. Как сказать ему, что она
хочет немедленно уложить его в постель? Им надо найти какой-нибудь постоялый
двор. Наверняка у этих людей есть что-то подобное.
Женщина за соседним столиком быстро
заговорила.
– Да вообще-то я не люблю оперу. Если бы
я была в Нью-Йорке, я бы не пошла. Но раз уж мы в Каире, почему-то обязательно
надо ходить в оперу и восхищаться. Смешно.
– Но, милая, ведь это «Аида».
«Аида». «Божественная Аида». Царица
замурлыкала себе под нос, потом запела чуть громче, но так, чтобы окружающие не
услышали. Однако ее спутник услышал. Он улыбнулся, ему явно понравилось, как
она поет. Ничего не стоит затащить его в постель. Но найти саму постель будет
трудно. Конечно, она может отвести его в тот маленький домик, но это слишком
далеко отсюда Она умолкла.
– Нет-нет, – запротестовал
англичанин. – Спойте еще. Спойте еще. Спойте еще. Нужна минута, чтобы
осмыслить его слова. Да, понятно, все понятно.
Рамзес учил ее этому. Сначала каждый язык
казался ей непостижимым. Надо говорить, слушать, и постепенно все станет
понятным.
