Потом тень исчезла.
Эллиот повернулся и заковылял к дверям
вестибюля. Он уже дошел до полуосвещенного фойе со стойкой, за которой
находился портье, когда увидел спускавшегося по центральной лестнице Рамсея,
небрежно одетого, с непричесанной гривой густых каштановых волос. Рамсей
направлялся к выходу.
«Я совсем выжил из ума, – подумал
Эллиот. – Я никогда не был таким безрассудным».
Крепко сжав трость, он последовал за Рамсеем.
Выйдя на улицу, увидел впереди темную фигуру, быстрыми шагами пересекавшую
площадь. Боль в левой ноге стала такой сильной, что Эллиот стиснул зубы. Но от
погони не отказался.
Через несколько минут Рамсей оказался возле
музея. Эллиот видел, как он постоял в задумчивости у центрального входа, а
потом направился к правому крылу здания, где светилось зарешеченное окно.
Желтый свет горел в маленькой прихожей
служебного входа. Сторож мирно посапывал, растянувшись в кресле. Дверь была
открыта настежь.
Зайдя в музей, Эллиот торопливо прошел по
пустым залам первого этажа, мимо высоких статуй богов и богинь. Наконец он
добрался до широкой лестницы и, вцепившись в перила, медленно побрел по
ступеням, шаг за шагом, стараясь не налегать на больную ногу, пытаясь идти
осторожно, чтобы не нарушить тишину погруженного во тьму здания.
Коридор был наполнен тусклым серым светом. В
конце расплывалось бледное пятно окна. Рамсей стоял возле низкой стеклянной
витрины, в которой покоилось похожее на блестящий уголь тело мертвой женщины,
завернутое в окаменевшее тряпье. Рамсей склонил голову в молитвенной позе.
Казалось, он шепчет что-то. Или плачет? Эллиот
отчетливо видел его профиль и движение руки: вот он залез под пальто и вытащил
что-то блестящее.
Стеклянный сосуд, наполненный светящейся
жидкостью.
«Господи, неужели он собирается сделать это?!»
Неужели это тот самый эликсир, который он испробовал на самом себе? Эллиот едва
не вскрикнул и чуть было не бросился к Рамсею, чтобы схватить его за руку. Но
когда тот открыл бутылочку с жидкостью, когда раздалось позвякивание
металлического колпачка, Эллиот скользнул к дальнему концу коридора и спрятался
за высокой стеклянной витриной.
Сколько страдания было в стоящей в отдалении
темной фигуре, сколько отчаяния! В одной руке он держал открытый сосуд, другую
поднял вверх, чтобы откинуть со лба спутанную прядь волос.
Потом Рамсей развернулся, словно собрался
уходить. Эллиота он не видел.
Освещение в коридоре немного изменилось.
Видимо, начинался восход: окно засветилось стальным серым светом, на стекле
витрин по всей длине коридора заиграли блики.
Рамсей повернулся. Эллиот услышал его вздох.
Он чувствовал его страдания. Но ведь это же сумасшествие, просто бред.
Он беспомощно наблюдал за тем, как Рамсей
снова приблизился к стеклянному колпаку, приоткрыл оправленную в деревянную
раму крышку и тихо приставил ее к стене. Теперь он мог дотронуться до лежащей
внутри покойницы.
Молниеносным движением он снова достал сосуд.
Мерцающая белая жидкость капля за каплей полилась на труп. Рамсей водил
пузырьком взад-вперед над мумией.
– И все равно это не поможет, –
прошептал Эллиот. Он сильнее прижался к стене, наблюдая за Рамсеем сквозь
стекло витрины.
С ужасом и восхищением он смотрел, как Рамсей
размазывает белую жидкость по конечностям мертвой женщины. Он видел, как тот
наклоняется и прижимает мерцающий сосуд к ее губам.
В темноте послышалось шипение. Эллиот
беззвучно ахнул. Рамсей отшатнулся и прислонился к стене. Пузырек выпал из его
руки и покатился по каменному полу. В нем еще оставалась чудесная жидкость.
Рамсей не отрываясь смотрел на лежавшую перед
ним мумию.
Эллиот увидел, как темная масса на дне витрины
зашевелилась. Он даже услышал низкий хриплый звук, похожий на вздох.
«Господи, человек, что же ты натворил?! Кого
ты разбудил?!»
Дерево витрины заскрипело, тонкие деревянные
ножки задрожали. Мумия внутри ящика шевелилась, приподнимаясь.
Рамсей бросился прочь по коридору. Сдавленный
крик сорвался с его губ. Эллиот увидел, как темная фигура в витрине села.
Деревянный ящик затрещал и с грохотом треснул. Мумия стояла на ногах! Огромная
голова с копной черных волос, которые, как дым, клубились по плечам. Черная
кожа светлела, меняясь на глазах. Издав отвратительный стон, существо подняло
вверх скелетообразные руки.
Рамсей отчаянно молился, пересыпая молитву
старыми египетскими именами богов. Эллиот прижал руку ко рту.
Наклонившись вперед, шурша на каменном полу
босыми ступнями – так шуршат крысы в старых домах, – мумия опустила руки и
потянулась к Рамсею.
В ее огромных открытых глазах, лишенных век,
сиял свет. Волосы становились гуще, волнистее, чернее и все ниже опускались на
ее костлявые плечи.
Но что за белые пятна покрывают ее тело? Это
кости, обнажившиеся кости – в тех местах, где время съело плоть, возможно,
многие столетия назад. Голые кости проступали на левой ноге, белые кости
виднелись на правой ступне, просвечивали на пальцах, тянувшихся к Рамсею.
«Она не сохранилась. Ты пробудил существо,
которое не сохранилось до конца!»
Окно засветилось еще ярче. В пепельный сумрак
проник первый луч солнца. Рамсей попятился, миновал Эллиота, ухватился за
перила лестницы. Существо неуверенно шло за ним, все быстрее и быстрее, пока не
попало под солнечный луч.
Оно потянулось к свету. Дыхание, смешанное со
стоном, участилось, стало еще более судорожным, отчаянным, испуганным.
Сморщенная плоть на руках приобрела бронзовый
оттенок. Лицо тоже стало бронзовым, все светлея и бледнея. Солнце сделало его
более похожим на человеческое.
Существо развернулось к свету, чтобы выпить
его, и тут же из рваных ран, покрывавших скелет, начала сочиться живая кровь.
Эллиот закрыл глаза. В какой-то момент он чуть
не потерял сознание. Снизу донесся шум. Где-то далеко хлопнула дверь.
Он открыл глаза и заметил, что мумия
приблизилась к нему. Обернувшись, он увидел Рамсея, который вцепился в перила и
с ужасом наблюдал за мумией.
«Боже, верни ее на место!» Эллиот почувствовал
жжение в груди, знакомую тяжесть. Боль пронзила левую руку, и он изо всех сил
сжал серебряный набалдашник трости. Еле удерживаясь на ногах, заставил себя
дышать ровно.
