– Открою тебе еще один секрет, друг
мой, – сказал царь. – Кажется, мне нравится этот человек.
– Я заметил, сир.
– Интересная личность, – сказал
Рамзес и, к своему удивлению, услышал, как дрогнул его голос. Ему трудно было
продолжать, но он все же сказал то, что хотел сказать: – Мне нравится беседовать
с ним.
Хэнкок сидел за столом в своем кабинете в
музее, глядя на инспектора Трента из Скотленд-Ярда.
– Ну что ж, вижу, у нас нет другого
выхода. Попросим у прокурора ордер, войдем в дом и осмотрим коллекцию.
Разумеется, если все на месте, если ни одна монета не исчезла…
– Сэр, учитывая, что две уже находятся у
нас, вряд ли можно на это надеяться…
Часть вторая
Глава 1
Отель в колониальном стиле был похож на
гигантский розовый торт – с мавританскими арками, мозаичными полами,
лакированными ширмами и плетеными креслами, с широкими террасами, которые
спускались к сверкающему на солнце песку и голубой глади Средиземного моря.
В огромном вестибюле и других общих залах
роились одетые в белое американцы и европейцы. В одном из открытых баров
оркестр играл венскую музыку. В другом юный американский пианист изощрялся в
регтайме. Обитые латунью кабины лифтов, расположенные прямо напротив огромной
изогнутой лестницы, казалось, находились в непрерывном движении.
Конечно, если бы Рамзес увидел подобное здание
в каком-то другом городе, он не был бы так изумлен. Эллиот заметил, в какое
состояние царь пришел в первый час пребывания в Александрии.
Куда подевались жизнерадостность и бьющая
через край энергия? За чаем Рамзес был тих и молчалив и наотрез отказался от
прогулки.
За ужином, когда все начали обсуждать
внезапный отъезд Генри в Каир, царь рассердился.
– Джулия Стратфорд – взрослая
женщина, – сказал он, глядя на нее. – Глупо думать, что она нуждается
в компании пьяного, опустившегося человека. Разве мы не джентльмены? Так ведь
вы говорите?
– Это верно, – с готовностью
подхватил Алекс. – И все-таки он ее брат, и ее дядя хотел, чтобы…
– Ее дядя не знает своего сына! –
заявил Рамзес. Джулия оборвала этот разговор.
– Я рада, что Генри уехал. Мы догоним его
в Каире. И там с ним будет трудно, а уж в Долине царей он был бы просто
невыносим.
– Точно, – вздохнул Эллиот. –
Джулия, теперь я буду твоим телохранителем. Официально.
– Эллиот, эта поездка для вас слишком
утомительна. Вам тоже следовало бы отправиться в Каир и дождаться нас там.
Алекс хотел было возразить, но Эллиот жестом
приказал ему не вмешиваться.
– Вопрос уже решен, дорогая, ты знаешь.
Кроме того, мне хочется снова повидать Луксор и Абу-Симбел, может быть, в
последний раз.
Джулия задумчиво посмотрела на Эллиота. Она
знала, что он говорит вполне искренне. Он не мог позволить ей путешествовать
вдвоем с Рамсеем, хотелось ей того или нет. И он на самом деле мечтал снова
увидеть знаменитые памятники. Но Джулия чувствовала, что у него есть еще
какие-то глубоко личные соображения.
Эллиот принял ее молчание за согласие.
– А когда мы поедем на пароходе по
Нилу? – спросил Алекс. – Сколько времени вы хотите пробыть в этом
городе, дружище? – обратился он к Рамзесу.
– Не очень долго, – мрачно ответил
тот. – От времен Древнего Рима здесь мало что сохранилось.
По привычке не воспользовавшись ни вилкой, ни
ножом, Рамзес быстро уничтожил три блюда и, не дожидаясь, пока остальные
закончат ужинать, извинился и ушел.
Весь день он пребывал в унынии. На следующее
утро за завтраком не проронил ни слова. После отказался сыграть в бильярд и
ушел один. Видимо, он бродил по улицам и днем, и ночью, оставив Джулию
проводить время в обществе Алекса. Он не подпускал к себе даже преданного
Самира.
Он в одиночестве боролся сам с собой.
Понаблюдав за поведением царя, Эллиот принял
решение. С помощью своего слуги Уолтера он нашел мальчишку-египтянина, который
был занят исключительно чисткой лестничных ковров в отеле, и нанял его для
слежки за Рамсеем. В этом был определенный риск. Помимо всего, Эллиота мучила
совесть. Однако соблазн оказался сильнее.
Все время он проводил в удобном плетеном
шезлонге или за чтением египетских газет, или наблюдая за снующими взад-вперед
людьми. В подходящие моменты, когда рядом никого не было, мальчишка-египтянин
на сносном английском отчитывался перед ним.
Рамсей гулял по городу. Рамсей часами глядел
на море. Рамсей осмотрел большие поля за городом. Рамсей, уставясь в пустоту,
сидел в европейских кафе и поглощал в диком количестве сладкий египетский кофе.
Рамсей также сходил в бордель, повергнув в изумление жирного владельца тем, что
с заката до восхода требовал в свою комнату всех женщин по очереди. Это
означало двенадцать совокуплений за ночь. Старый сводник ни разу за всю свою
жизнь не видел ничего подобного.
Эллиот улыбнулся. Значит, он употребляет
женщин в той же манере, что и пищу. Аппетит у него просто сумасшедший. И еще
это значит, что Джулия Стратфорд пока не впустила его в свое святилище. Или
впустила?
Узкие улочки… Старый город – так они называют
этот район. Но ему не больше нескольких сотен лет, и никто не знает, что
когда-то здесь находилась огромная библиотека. Что ниже холма располагался
университет, где читались лекции сотням слушателей.
Академия древнего мира – вот чем был этот
город; теперь это приморский курорт. И отель стоит на том самом месте, где был
ее дворец, где он обнимал ее и умолял забыть о пагубной страсти к Марку
Антонию.
«Этот человек проиграет, неужели ты не
видишь? – молил он. – Если бы Юлия Цезаря не убили, ты стала бы
императрицей Рима. Но этот человек никогда не даст тебе ничего. Он слаб, падок
на деньги; он бесхарактерный».
Именно тогда он впервые увидел в ее глазах
настоящую бешеную страсть. Она любила Марка Антония. И больше ее ничто не
волновало! Египет, Рим – какая разница? Когда же она перестала быть царицей и
стала самой обычной смертной женщиной? Он не знал. Он знал только одно: его
планы и мечты разрушены.
«Что ты так беспокоишься из-за Египта? –
спрашивала она. – Ты хочешь, чтобы я стала римской императрицей? Нет, ты
хочешь не этого. Ты хочешь, чтобы я выпила твой волшебный напиток и стала
бессмертной, как ты. И к чертям мою земную жизнь! Ты хочешь уничтожить мою
земную жизнь и земную любовь. Но я вовсе не хочу умирать ради тебя!»
