– Преступление не должно остаться
безнаказанным! – Самир все еще не мог унять дрожи.
Рамзес положил руку ему на плечо, и они
медленно двинулись к выходу.
– Генри Стратфорд знает мою тайну, –
с горечью проговорил царь. – То, что он рассказывает, правда. Когда он
пытался точно так же погубить свою кузину, я вышел из фоба, чтобы предотвратить
преступление. О, если бы у меня тогда были силы!.. Я бы покончил с ним раз и
навсегда. Мне следует забальзамировать его, закутать в погребальный саван,
засунуть в разрисованный саркофаг и представить миру под видом Рамзеса!
– Это справедливо, – горько
усмехнулся Самир. Он чувствовал, как слезы закипают на глазах, но легче от них
не становилось. – Что же вы собираетесь делать, сир?
– Разумеется, я убью его. Ради Джулии и
ради себя самого. Другого выхода нет.
– Вы будете ждать удобного момента?
– Я буду ждать разрешения. Джулия
Стратфорд питает отвращение к кровопролитию. Она любит дядю, ненависть ей
чужда. Я понимаю ее чувства, но моему терпению приходит конец. Генри угрожает
нам, и мириться с этим больше нельзя.
– А я? Я тоже знаю вашу тайну, сир. Вы
убьете и меня, чтобы сохранить ее?
– Я не прошу об услуге тех, кому
собираюсь причинить вред. – Рамзес остановился. – А кто еще знает
правду?
– Граф Рутерфорд, отец молодого человека,
который ухаживает за Джулией…
– А, того юноши с добрыми глазами,
Алекса…
– Да, сир. Его отец из тех, с кем следует
считаться. Он что-то подозревает. Он способен поверить в случившееся.
– Это знание, – отрава! –
воскликнул Рамзес. – Оно смертельнее всех ядов, которые были в моей
гробнице. Сначала оно увлекает, потом делает человека жадным, а потом повергает
его в отчаяние.
Они дошли до выхода. Дождь не прекращался –
Самир видел капли на стекле, хотя и не слышал шума.
– Скажи мне, почему же это знание не
отравляет тебя? – спросил Рамзес.
– Я не хочу жить вечно, сир. Помолчав,
Рамзес сказал:
– Знаю. Вижу. Хотя в глубине души не могу
понять.
– Удивительно, сир, что мне приходится
объяснять. Вам известно многое, чего мне не постичь за всю жизнь.
– И все же я буду благодарен, если ты
объяснишь.
– Мне кажется, что жить так: долго очень
нелегко. Я любил своего друга и теперь беспокоюсь за его дочь, за вас. Я боюсь
обрести знание, к которому не готов духовно.
Снова наступило молчание.
– Ты мудрый человек, – наконец
сказал Рамзес– Но тебе не следует бояться за Джулию. Я сумею ее защитить даже
от самого себя.
– Послушайтесь моего совета, уезжайте
отсюда. Идут самые невероятные слухи. Скоро обнаружат пустой саркофаг. Но если
вы уедете, слухи утихнут. Им просто придется утихнуть. Человеческий разум не в
состоянии постичь это.
– Хорошо, я уеду. Мне нужно снова увидеть
Египет. Я должен увидеть Александрию, дворцы и улицы, по которым я бродил. Мне
нужно увидеть Египет, проститься с ним и принять современный мир. Но вот когда
– это пока вопрос.
– Вам понадобятся документы, сир. В наши
дни человек не может существовать без документов. Я подготовлю все необходимое.
Рамзес задумался, потом спросил:
– Скажи, где мне найти Генри Стратфорда?
– Не знаю, сир. Я сам убил бы его, если
бы знал это. Когда ему хочется, он живет у отца. Иногда у любовницы. Лучше вам
покинуть Англию побыстрее. Месть может подождать. Позвольте мне подготовить
документы для вас, сир.
Рамзес кивнул, но кивок не означал согласия.
Царь просто признал разумность совета, и Самир это прекрасно понял.
– Как мне вознаградить тебя за
преданность? – спросил Рамзес. – Чего ты хочешь?
– Быть рядом с вами, сир. Узнать вас,
приобщиться к вашей мудрости. Вы затмеваете все, что я знал раньше. Вы – самая
большая тайна. Мне не нужно ничего, я хочу лишь знать, что вы уехали ради вашей
же безопасности. И еще: что вы защитили Джулию Стратфорд.
Рамзес одобрительно усмехнулся:
– Подготовь для меня документы.
Он сунул руку в карман и вытащил золотую
монету, которую египтянин узнал мгновенно, не разглядывая.
– Нет, сир, я не могу. Теперь это не
просто деньги. Это значительно больше…
– Возьми ее, друг мой. Там, откуда я
пришел, есть множество точно таких же. В Египте я спрятал сокровища, цену
которым сам не в состоянии определить.
Самир взял монету, хотя и не представлял, что
будет с ней делать.
– Я могу использовать ее для вас.
– А для себя? Что нужно для того, чтобы ты
мог отправиться с нами?
Пульс египтянина участился. Он взглянул царю в
лицо, с трудом различимое в полумраке:
– Если вы хотите, сир… Конечно, я с
радостью поеду с вами!
Рамзес слегка кивнул. Самир открыл дверь, и
царь беззвучно выскользнул под дождь.
Самир еще долго стоял у дверей музея, чувствуя
холодные капли на лице и не двигаясь с места. Потом он очнулся, вошел в здание,
запер за собой замки и прошел к центральному входу. Огромная статуя Рамзеса
Великого возвышалась в вестибюле, приветствуя каждого входящего.
Фигура лишь отдаленно напоминала царя, но
Самир почувствовал, что готов поклоняться ей.
Инспектор Трент сидел за своим столом в
Скотленд-Ярде, погрузившись в раздумья. Уже пробило два. Сержант Галтон давно
ушел. Сам инспектор смертельно устал, но никак не мог перестать думать о
таинственном деле, к которому теперь прибавилось еще и убийство.
Вскрытие трупов никогда не привлекало Трента.
Но посмотреть на тело Томми Шарплса его заставило одно обстоятельство. В
кармане Шарплса была обнаружена золотая монета, как две капли воды похожая на
«монеты Клеопатры» из коллекции Стратфорда И еще при убитом нашли маленький
блокнот, где обнаружился адрес Генри Стратфорда.
Того самого Генри Стратфорда, который с
воплями выскочил сегодня из дома своей кузины в Мэйфейре и утверждал, что на
него набросилась мумия.
Да, это загадка.
