Он смотрел, как дождь косо падает под арки. Темная фигура
появилась на пороге и скользнула в комнату. В открывшуюся дверь ворвался порыв
ветра, и капли принесенного им дождя попали на разгоряченное лицо Гвидо. Он
осушил стакан и закрыл глаза.
А потом резко открыл их, потому что почувствовал, что кто-то
сел рядом с ним.
Он медленно, осторожно повернулся и увидел человека с
заурядной и весьма грубой внешностью, давно небритого, заросшего синеватой
щетиной.
— Нашел ли маэстро из Неаполя то, что искал? —
спросил незнакомец на одном дыхании.
Гвидо ответил не сразу. Он глотнул белого вина. Потом сделал
глоток обжигающе горячего кофе. Ему нравилось, как кофе взрывает обволакивающую
мягкость, создаваемую вином.
— Я вас не знаю, — пробормотал он, глядя в
открытую дверь. — Откуда вы меня знаете?
— У меня есть ученик, который вас заинтересует. Он
желает, чтобы вы немедленно увезли его в Неаполь.
— Почему вы так уверены, что он меня заинтересует? —
усмехнулся Гвидо. — И кто он такой, чтобы приказывать мне взять его в
Неаполь?
— С вашей стороны было бы глупо не заинтересоваться.
Незнакомец придвинулся так близко к Гвидо, что тот
почувствовал его дыхание. И запах тоже.
Гвидо механически перевел взгляд и уставился на человека.
— Переходите к существу, — сказал он, — или
убирайтесь.
Человек криво ухмыльнулся.
— Чертов евнух, — пробормотал он.
Гвидо медленно, но открыто сунул руку под плащ и обхватил
пальцами рукоятку кинжала. И улыбнулся, не представляя себе, насколько
пугающими были контрастные черты его лица — чувственный рот, уродливо
приплющенный нос и огромные глаза, которые сами по себе могли казаться
красивыми.
— Слушайте же, — сказал мужчина приглушенным
тоном. — Если вы хоть когда-нибудь, хоть кому-нибудь передадите мои слова,
не советую вам впредь появляться в этом городе. — Он взглянул на дверь и
продолжил: — Мальчишка из высокородных. Мечтает принести себя в жертву ради
своего голоса. Но кое-кто может попытаться переубедить его. Поэтому дело нужно
провернуть ловко и очень быстро. И он желает уехать отсюда, как только это
будет сделано, понятно? К югу от Венеции есть городок под названием Фловиго.
Отправляйтесь нынче вечером в тамошнюю гостиницу. Мальчик придет туда к вам.
— Какой мальчик? Кто он? — Глаза Гвидо
сузились. — Родители должны дать согласие на это. Государственные
инквизиторы могут...
— Я венецианец, — продолжал незнакомец с
улыбкой, — а вы не венецианец. Вы увезете мальчика в Неаполь, и этого
будет достаточно.
— Да скажете ли вы мне, что это за мальчик! —
проговорил Гвидо с угрозой в голосе.
— Вы его знаете. Вы слушали его сегодня днем в соборе
Сан-Марко. Вы слышали его, когда он бродил с певцами по улицам.
— Я вам не верю! — прошептал Гвидо.
Человек показал Гвидо кожаный кошелек.
— Идите в гостиницу, — сказал он, — и
собирайтесь. Вы должны отправиться туда немедленно.
* * *
Оказавшись за дверью, Гвидо какое-то время стоял под дождем,
словно струи воды могли помочь ему прийти в себя. Он напрягая те участки мозга,
которыми в жизни еще не пользовался. Его терзало непривычное возбуждение. В нем
словно боролись два человека: первый советовал убираться отсюда
подобру-поздорову на первом попавшемся судне, другой же уверял, что неизбежное
произойдет независимо от того, хочет он воспользоваться этим или нет. Но что
именно должно было произойти?
Он вздрогнул, почувствовав чье-то прикосновение к руке. А
ведь он даже не заметил, как к нему кто-то приблизился. Сквозь тонкую пелену
дождя он не мог разглядеть лица этого человека, лишь почувствовал, что
незнакомец больно схватил его за руку и прошептал ему в ухо:
— Маэстро, идемте, сейчас.
* * *
Тонио сидел в таверне, когда впервые заметил этих троих.
Он был очень пьян. Поднявшись сначала к Беттине, потом он
уже с трудом спустился вниз, в задымленную общую комнату, и рухнул на скамью у
стены, не в силах более двигаться. Нужно поговорить с Эрнестино, объяснить ему,
что нынче ночью не сможет пойти с ним и остальными. Все это скопище кошмаров
невозможно передать голосом. Такая музыка еще не написана.
И, впадая в полубессознательное состояние, он вдруг подумал:
как хорошо было бы совсем отключиться. Никогда прежде он так не напивался и
теперь был вынужден, бодрствуя, наблюдать разрушение собственной личности.
Все расплывалось у него перед глазами: сама комната,
двигающиеся под закопченными лампами тяжелые тела, опускающаяся на стол кружка.
Он собирался выпить еще, но тут заметил эти лица, вычленил
их одно за другим; каждое из них располагалось под таким углом, что ему
показалось, будто на него смотрит один испытующий глаз.
Сопоставив же все три лица, он сразу вспомнил, где видел
этих людей, и сквозь туман опьянения почувствовал приступ паники.
В комнате ничего не изменилось. Тонио изо всех сил пытался
не закрывать глаза. Даже поднял кружку и выпил все вино до дна, не понимая, что
делает. Потом наклонился вперед, сверкнув глазами на троих мужчин так, словно
бросал им вызов, и откинулся назад, стукнувшись головой об стену.
В его голове смутно вырисовывался план. Но он не мог как
следует его обдумать. Нужно было определить расстояние до палаццо Лизани и
выбрать наиболее безопасный путь туда. Тонио поднял руку, словно пытаясь
схватить нити, которые вели его по улочкам и каналам, и вдруг все они исчезли.
Он увидел, что один из троих мужчин направляется к нему.
Его губы зашевелились, произнося слова, которые он сам не
расслышал из-за царящего гвалта. Слова эти были:
— Мой брат собирается убить меня.
В тоне его слышалось удивление, словно он не мог поверить,
что все происходит на самом деле.
Карло? Карло, который так отчаянно хотел, чтобы Тонио понял
его? Это было непостижимо! Но все же случилось. Он должен поскорей выбираться
отсюда.
А этот человек — не просто браво, а сущий демон — уселся
напротив него, заслонив могучими плечами всю таверну, и, приблизив к нему свою
физиономию, прошептал:
— Пойдемте домой, синьор. Ваш брат хочет поговорить с
вами.
— О-о-о-х, нет, — покачал головой Тонио.
