Карло... Имя это эхом отдавалось у него в голове, и если бы
сознание имело форму, то в этот момент оно походило бы на огромный коридор.
«Карло, Карло, Карло», шепотом разносилось по бесконечному коридору. «Вылитый
Карло», — сказал кто-то несколько минут назад, но, казалось, с того
момента минуло уже много лет.
Ему показалось, что прошла вечность, прежде чем этот человек
распрямился и его водянистые голубые глаза зло сузились. Всем своим видом он
изображал, что страшно оскорблен. Но на самом деле он ничуть не удивился, хотя
и желал показаться удивленным. Нет, он был совершенно доволен ответом.
Но еще более странным было поведение Алессандро, сказавшего
Тонио, что им надо идти как можно скорее.
— Извините нас, ваше превосходительство, — сказал
он, едва ли не до боли сжав руку Тонио.
— Так ты ничего не знаешь о своем брате? — сказал
мужчина, презрительно улыбнувшись и понизив голос, что вновь создало видимость
угрозы.
— Вы ошиблись, — отозвался Тонио, а может, ему
казалось, что он произнес это вслух. Он испытывал не просто головную боль, а
мучительную мигрень. В нем вдруг заговорила инстинктивная преданность
родителям. Этот человек нарочно хотел сделать ему больно. Он знал это. — Я
сын Андреа Трески, синьор, и у меня нет брата. И если бы вы удосужились
узнать...
— Ах, но ты-то ведь знаешь меня, Тонио! Вспомни. Что же
касается твоего братца, то я совсем недавно был с ним в Стамбуле. Он жаждет узнать
новости о тебе. Интересуется, как ты поживаешь, насколько вырос. Твое сходство
с ним просто поразительно.
— Ваше превосходительство, вы должны нас
извинить, — почти грубо прервал его Алессандро.
Казалось, он, если понадобится, готов был встать между этим
человеком и Тонио.
— Я твой двоюродный брат, Тонио, — сказал мужчина
с тем же напускным видом мрачного негодования. — Марчелло Лизани. И мне
очень грустно будет сообщить Карло о том, что ты ничего о нем не знаешь и знать
не желаешь.
Он повернулся в сторону книжной лавки, глянув через плечо на
Алессандро. А потом сказал еле слышно:
— Как я вас ненавижу, евнухи проклятые.
Тонио вздрогнул. Это было сказано с таким презрением, словно
он произнес «потаскухи» или «шлюхи».
Алессандро же просто потупил взор. Он на мгновение замер, а
потом его губы растянулись в легкой смиренной улыбке. Он коснулся плеча Тонио,
жестом приглашая его в кафе под аркадой.
Несколько минут спустя они сидели на грубых скамейках на
самом краю площади, греясь на солнце, заглядывавшем в высокую арку, и Тонио
лишь смутно осознавал, что все это не сон и он действительно сидит и пьет в
кафе, где высокородные синьоры и простолюдины соприкасаются локтями.
К ним подошла хорошенькая девушка. В любой другой момент ее
приближение сладко потрясло бы его. У нее были каштановые, с золотым отливом,
волосы, которые показались ему невыразимо прекрасными, и в глазах так же
чудесно смешивались зовущая глубина и искрящийся свет.
Но сейчас он ее едва заметил. Анджело говорил о том, что
подошедший к ним человек — безумец. А Алессандро уже завел вежливый разговор о
том, какая хорошая нынче погода.
— Знаете старый анекдот? — сказал он Тонио легко и
доверительно, так, словно незнакомец вовсе не оскорбил его. — Если погода
будет плохой и «Буцентавр» пойдет ко дну, дож сможет наконец оказаться в
постели со своей женой и подтвердить их брачный союз.
— Но что это был за тип и что он нес! —
пробормотал Анджело и добавил что-то о патрициях, которые не умеют подобающим
образом одеваться.
Тонио смотрел прямо перед собой. Красивая девушка оказалась
в поле его зрения. Она шла навстречу ему с вином на подносе и жевала конфету в
едином ритме с покачивающимися бедрами, при этом улыбаясь мягкой от природы
улыбкой. Когда она расставляла чашки, то наклонилась так низко, что в глубоком
вырезе ее блузки он увидел розовые соски! Слабое волнение страсти шевельнулось
в нем. В любой другой момент, в любое другое время... но сейчас этого словно бы
не было, не было ее бедер, изящной обнаженности рук и этих красивых, таких
пленительных глаз. Она была не старше его, как он понимал, а облик ее выдавал
детскую смешливость.
— Но почему же он нес всю эту чушь?! — не унимался
Анджело.
— Ох, хватит об этом, а? — мягко отозвался
Алессандро.
Он раскрыл английские газеты и спросил Анджело, привлекала ли
его хоть когда-нибудь опера.
— Греховное занятие, — пробормотал Анджело. —
Тонио, — сказал он, забыв о более приличествующем обращении, как часто
делал, когда они оставались одни, — ты ведь не знал этого человека? Не
знал?
Тонио не отрываясь смотрел на вино. Он хотел сделать глоток,
но не в силах был шевельнуться.
И тогда он впервые посмотрел на Алессандро. А когда
заговорил, голос его оказался тихим и холодным: — Так у меня есть брат в
Стамбуле?
Глава 9
Уже перевалило за полночь. Тонио стоял в гнетущей сырой
пустоте большой гостиной. Закрыв за собой дверь, он ничего не мог различить в
темноте. Колокола вдали возвестили час ночи. В руке у него была большая серная
спичка и свеча.
Он чего-то ждал. Чего? Пока не отзвонят колокола? Он и сам
не знал.
Весь вечер, вплоть до нынешнего момента, был для него
сплошным мучением.
Он едва помнил, что случилось. Две веши впечатались в его
сознание, и они не имели никакой связи друг с другом.
Во-первых, эта девушка в кафе. Когда он уже поднялся, чтобы
уходить, она легонько прижалась к нему и прошептала, привстав на цыпочки:
«Запомните меня, ваше превосходительство, меня зовут Беттина». Звонкий смех,
заразительный смех. Детский, смущенный и абсолютно искренний. Тонио хотелось
ущипнуть ее, а потом поцеловать.
Во-вторых, Алессандро не ответил на его вопрос. И не сказал,
что это неправда! Он только смотрел куда-то в сторону.
А что касается того человека, которого Анджело десять раз
назвал опасным безумцем, то он действительно был двоюродным братом Тонио. Тонио
вспомнил его. А уж такому человеку врать было совершенно ни к чему!
Но что тревожило его больше всего остального? Может быть,
таящееся в глубине сознания смутное ощущение того, что ему это было известно?
Карло. Он слышал это имя прежде. Карло! Кто-то уже говорил эти самые слова:
«Вылитый Карло». Но чей голос произнес их и где? И как он умудрился дожить до
четырнадцати лет, даже не подозревая о том, что у него есть брат! Почему никто
не сказал ему об этом? Почему даже его наставники не знали об этом?
Но Алессандро знал.
