«Я хочу узнать, чему можно научиться. Я хочу узнать, что
можно увидеть! И вот я пришел к вам, к Дочери Тысячелетий, к вампиру, испившему
крови самой царицы Акаши, к вам, пережившей две тысячи лет! И я прошу вас,
Пандора, пожалуйста, напишите мне что-нибудь, напишите свою историю, напишите
что хотите».
Я долгое время не давала никакого ответа. Потом решительно
заявила, что не могу. Но что-то во мне шевельнулось. Я услышала и увидела споры
и речи давно ушедших веков, увидела, как поднятая свеча поэта осветила те
эпохи, которые были любимы мною и потому хорошо мне известны. Другие эпохи не
были мне знакомы – я странствовала в неведении, как дух.
Да, мне было что написать. Было. Но в тот момент я не могла
в этом признаться.
Ты страдал, вспоминая об Армане и о том, как он ушел на
утреннее солнце. Ты оплакивал Армана.
«Существовала ли между вами связь? – спросил ты. –
Простите мою дерзость, но я имею в виду тот факт, что оба вы получили Темный
Дар от Мариуса, и меня интересует, появилась ли между вами связь, когда вы
встретились? Я знаю, что о ревности не может быть и речи, это я чувствую. Возникни
у меня хотя бы малейшее подозрение, что я причиню вам боль, я не стал бы
упоминать даже имени Армана. Но я ничего не ощущаю – тишина. Связи не было?»
«Связь только в скорби. Он ушел на солнце. А скорбь – самая
простая и надежная связь».
Ты тихо засмеялся.
«Что мне сделать, чтобы вы обдумали мою просьбу? Сжальтесь
надо мной, Прекрасная Дама, вверьте мне свою песнь».
Я милостиво улыбнулась, но решила, что это невозможно.
«Слишком уж она нестройная, дорогой мой, – сказала
я. – Слишком…»
Я закрыла глаза.
Я хотела сказать, что спеть эту песнь будет слишком больно.
Внезапно ты поднял глаза к потолку. Ты изменился в лице. И,
казалось, намеренно старался сделать вид, что вошел в транс. Ты медленно
повернул голову. Ты поднял палец, держа ладонь у самого стола, потом твоя рука
упала.
«Что такое, Дэвид? – спросила я. – Что ты видишь?»
«Духов, Пандора, призраков».
Ты вздрогнул, словно пытаясь избавить от них свой разум.
«Неслыханно! – воскликнула я, уверенная тем не менее,
что ты говоришь правду. – Темный Дар забирает у нас эту силу. Даже древние
ведьмы, Маарет и Мекаре, говорили, что, получив кровь Акаши и став вампирами,
они больше не видели и не слышали духов. Ты посетил их недавно. Ты рассказал им
об этой способности?»
Ты кивнул. Очевидно, уважение к древнейшим не позволило тебе
сказать, что они лишены этого дара. Но я знала, что они не видят духов. Я
прочла об этом в твоих мыслях, но узнала еще раньше, когда встретилась в
древними близнецами, сразившими Царицу Проклятых.
«Я могу видеть духов, Пандора, – сказал ты необычайно
взволнованно. – Если постараться, я вижу их повсюду, а иногда, если они
того пожелают, в самых неожиданных местах. Лестат же видел призрак Роджера –
своей жертвы, о которой шла речь в „Мемнохе-дьяволе“».
«Но то было исключение, вызванное волной любви, затопившей
душу того человека и позволившей ему бросить вызов смерти или отсрочить
окончательный уход собственной души, – этого нам не понять».
«Я вижу духов, но я пришел сюда не для того, чтобы пугать
вас или перекладывать на вас свое бремя».
«Ты должен рассказать мне все в деталях, – попросила
я. – Что именно ты только что увидел?»
«Это был слабый дух. Он не причинит никому вреда. Один из
тех несчастных смертных, которые не понимают, что умерли. Они витают в
атмосфере, окружающей планету. Их называют „земными“ духами. Но, Пандора,
помимо этого я обладаю и другими достойными пристального внимания свойствами.
Очевидно, – продолжил ты, – в каждом веке
появляется новый вид вампиров, или же, скажем, ход нашего развития с самого
начала был определен не яснее, чем у людей. Как-нибудь я, возможно, поведаю вам
обо всем, что вижу. Расскажу о духах, невидимых мне, пока я был смертным,
расскажу о тайне, доверенной мне Арманом, – о том, что каждый раз, когда
он лишал человека жизни, он видел краски – перед его глазами душа покидала тело
волнами лучащегося цвета».
«Никогда ни о чем подобном не слышала!»
«Нечто такое вижу и я».
Мне было ясно, что тебе слишком больно говорить об Армане.
«Но почему Арман поверил в легенду о Покрывале? –
спросила я и неожиданно удивилась собственной страстности. – Зачем он ушел
на солнце? Что именно в том же роде смогло разрушить разум и волю Лестата?
Вероника. А они знали, что само ее имя означает vera ikon, что такого человека
никогда не существовало, что ее невозможно было бы встретить, вернувшись в
древний Иерусалим в день, когда Христос нес свой крест? Она не более чем
выдумка священнослужителей. Разве они этого не знали?»
Наверное, я в тот момент схватила оба блокнота, так как,
опустив взгляд, вдруг обнаружила их в своих руках. Точнее, я прижимала их к
груди и внимательно смотрела на одну из ручек.
«Разум, – прошептала я. – О драгоценный разум! И
сознание, пребывающее в вакууме. – Я покачала головой и улыбнулась тебе
как можно доброжелательнее. – Вампиры, беседующие с духами! Люди,
переходящие из тела в тело!
Вошедший в моду и быстро распространяющийся в нынешнее время
культ ангелов, поклонение которому расцветает повсюду, – продолжала я с
доселе незнакомой мне самой энергией. – Люди поднимаются с операционных
столов, чтобы рассказать о жизни после смерти, о туннеле, о всепоглощающей
любви! О, тебя создали в благоприятное время! Не знаю, что и подумать!»
Мои слова, а точнее, то, как они буквально вырывались из
меня, явно произвели на тебя впечатление. На меня тоже.
«Я только начал, – сказал ты, – и собираюсь в
равной степени общаться с блистательными Детьми Тысячелетий и с уличными
предсказателями судьбы, раскладывающими карты Таро. Я стремлюсь заглянуть в
хрустальные шары и темные зеркала. Я буду искать среди тех, кем пренебрегают
остальные, считая их безумцами, или среди нас – среди тех, кто, подобно вам, не
считает возможным поделиться с другими всем, что довелось увидеть! Дело ведь
именно в этом – не правда ли? Но я прошу вас поделиться этим со мной. Я
покончил с заурядной человеческой душой, я покончил с наукой и психологией, с
микроскопами и, возможно, даже с нацеленными на звезды телескопами».
Ты меня заворожил. Ты говорил так убежденно. При взгляде на
тебя лицо у меня вспыхнуло от нахлынувших чувств. Кажется, я даже раскрыла рот
от удивления.
