«Для Мариуса ничего нет? – спросила я, входя в лавку.
На каждом повороте путь мне преграждали сундуки и коробки. – Знаете
высокого римлянина Мариуса, он изучает древние рукописи, покупает самые ценные
из них? Вы же знаете, о ком я говорю. Блондин с на редкость голубыми глазами.
Он приходит по ночам; вы ради него не закрываете лавку».
Человек кивнул. Он бросил взгляд на Флавия и сказал, подняв
брови:
«Какая чудесная у вас нога из слоновой кости. –
Образованный грек. Отлично. – Греческая, восточная, идеально светлого
цвета».
«Я пришла от имени Мариуса», – заявила я.
«Как он и просил, я все для него оставляю, – ответил
человек, пожимая плечами. – Я ничего не продаю, пока не предложу Мариусу».
«Не сомневаюсь. Я пришла от его имени. – Я огляделась
по сторонам. – Могу я присесть?»
«О, прошу вас, простите», – сказал человек и указал на
крепкий сундук.
Флавий в задумчивости остался стоять. Хозяин уселся обратно
за заваленный стол.
«Жаль, что у меня нет нормального стола. Где раб? Я помню,
где-то было вино. Я просто… Я читал совершенно потрясающую историю!»
«Надо же, – сказала я. – Ну а теперь посмотрите-ка
сюда!»
Я протянула ему страницы.
«Бог мой, но это же превосходная копия, – сказал
он, – да совсем свежая! – Он что-то зашептал. Многие слова были ему
знакомы. – Мариус очень заинтересуется. Здесь идет речь о легендах Изиды,
он как раз их и изучает».
Я мягко забрала рукопись.
«Это я для него написала!»
«Вы написали?»
«Да, но, видите ли, я хочу сделать ему сюрприз, подарок!
Что-нибудь новенькое, чего он еще не видел».
«Ну, такого у меня много».
«Флавий, деньги».
«Госпожа, у меня их нет».
«Это неправда, Флавий, ты не ушел бы из дому без ключей и
без денег. Давай сюда».
«О, я открою вам кредит, раз это для Мариуса, – сказал
старик. – Хм-м-м, видите ли, на этой неделе на рынок поступило несколько
египетских вещиц. Это все из-за голода в Египте. Полагаю, людям приходится
продавать. Никогда не знаешь, откуда появится египетская рукопись. Но вот он…»
Он протянул руку и вынул из ниши между пыльными деревянными
полками хрупкий папирус.
Он почтительно положил его на стол и очень аккуратно
развернул. Папирус хорошо сохранился, но обтрепался на краях. Если с ним обращаться
небрежно, он просто развалится.
Я встала, чтобы заглянуть ему через плечо. У меня
закружилась голова. Я увидела пустыню и какое-то поселение – хижины, крытые
пальмовыми листьями. Я едва удержалась, чтобы не зажмуриться.
«Вот, – сказал старик, – самый старый египетский
манускрипт, который мне довелось увидеть! Ну, не падайте, дорогая. Обопритесь
на мое плечо. Возьмите мой табурет».
«Нет, не нужно, – ответила я, разглядывая буквы. Я
прочла вслух: – „Моему повелителю Нармеру, царю Верхнего и Нижнего Египта, и
кто же те враги мои, что говорят, будто я поступаю не по справедливости? Когда
ваше величество замечало за мной несправедливость? Я, напротив, всегда
стремлюсь сделать больше, чем от меня требуется или ожидается. Когда я не
выслушивал каждое слово обвиняемого, дабы судить его по справедливости, как
угодно вашему величеству?..“»
Я замолчала. Голова кружилась… Беглое воспоминание… Я была
ребенком и поднималась вместе со всеми в горы над пустыней, чтобы попросить
бога Озириса, кровавого бога, заглянуть в сердце преступника.
«Смотри», – велели мне те, кто меня сопровождал.
Бог был мужчиной идеальной наружности, с бронзовой кожей,
светящейся в лунном свете, он взял осужденного и медленно выпил его кровь.
Женщина, стоявшая рядом со мной, прошептала, что бог вынес свой приговор и
исполнил его, а дурная кровь будет очищена и возродится в другом человеке – и
не принесет больше зла.
Я постаралась изгнать видение, ощущение захлестывающих
воспоминаний. Флавий очень забеспокоился и обнял меня за плечи.
Я зависла между двумя измерениями. Я смотрела на яркие
солнечные лучи, падающие на камни Форума и одновременно жила в другом месте –
молодой человек бегом взобрался на холм, объявляя меня невиновной.
«Вызовите старого кровавого бога! Он заглянет в сердце моего
мужа и увидит, что тот лжет. Я никогда не ложилась с другим».
О прекрасная тьма, приходи, мне нужно, чтобы ты окутала
горы, потому что днем кровавый бог спит в своем укрытии, иначе Ра, бог солнца,
найдет его и из зависти уничтожит.
«Потому что она всех покорила, – прошептала я, имея в
виду царицу Изиду. – Флавий, держи меня».
«Держу, госпожа».
«Вот так». – Старик помог усадить меня на табурет.
Египетская ночь наполнилась звездами. Я видела их не менее
отчетливо, чем лавку в полуденной Антиохии. Я видела звезды и знала, что
победила. Бог будет править.
«О, прошу тебя, сойди с горы, возлюбленный наш Озирис,
загляни в сердце моего мужа и в мое сердце, и если ты сочтешь, что я не права,
то я отдам тебе свою кровь, клянусь!»
Он вышел! Вот он, каким я видела его в детстве, когда жрецы
Ра еще не запретили старый культ.
«Справедливости, справедливости, справедливости!» –
распевала толпа. Тот человек, что был моим мужем, съежился, когда бог указал на
него пальцем в знак осуждения.
«Дайте мне эту дурную кровь, я заберу ее, – сказал
бог. – Потом верните мои подношения. Не будьте трусами перед лицом богатых
жрецов. Вы стоите перед богом».
Он по очереди показывал на селян и произносил его или ее
имя. Он знал, чем занимается каждый из нас. Они читал мысли! Он оскалился и
показал свои клыки.
Видение растаяло. Я разглядывала обычные предметы, словно в
них скрывались и жизнь, и яд.
«О боги! – воскликнула я с выражением неподдельного
страдания в голосе. – Мне нужно добраться до Мариуса. Немедленно!»
Услышав об этом, Мариус посвятит меня в истину. У него не
будет другого выхода.
«Наймите для своей госпожи носилки, – сказал Флавию
старый книготорговец. – Она переутомилась, да и дорога в гору слишком
длинная».
В гору? Я вскинула голову. Этот человек знает, где живет
Мариус! Я быстро изобразила новый обморок, наклонив голову, и с усталым жестом
сказала:
«Прошу вас, благородный господин, объясните моему
управляющему, как добраться до его дома».
