– Можешь пользоваться моим компьютером, если
хочешь. – Мона повернулась спиной к Мэри-Джейн и снова выглянула в
сад. – Он в библиотеке, и в нем установлено много программ. Загрузи прямо
WordStar. Но можешь войти в Windows или Lotus 1-2-3 – все достаточно просто.
– Да, я знаю, как это сделать, не волнуйся, Мона
Мэйфейр. Позови, если буду нужна тебе.
– Да, конечно, позову. Я… Я действительно довольна, что
ты здесь, Мэри-Джейн, – добавила Мона. – Пока что не было известий,
когда вернутся Майкл и Роуан.
А что будет, если они никогда не вернутся? Страх нарастал,
окрашивая в мрачные тона все вопросы, случайно приходившие в голову. Ерунда.
Они уже вот-вот приедут. Но, разумеется, они отправились на поиски людей,
которые хотели во что бы то ни стало причинить им вред…
– Не беспокойся, дорогая, – сказала Мэри-Джейн.
– Да, конечно, – повторила Мона, толчком
распахивая двери.
Она прошла по известняковым плитам по направлению к заднему
двору. Все еще длился день: солнце висело высоко в небе, и его лучи пробивались
сквозь дубовую листву на лужайку. Теперь наступило наилучшее, самое теплое время
дня в этой части сада – и так будет до вечера.
Она перешла на траву. Вот здесь они были похоронены. Майкл
добавил земли, и там проросла самая молодая, нежнейшая зелень.
Мона опустилась на колени и распростерлась на земле, не
заботясь о своей великолепной белоснежной рубашке – их много. Вот что означало
быть богатой, и она уже ощутила это, имея так много всего и не нуждаясь больше
в дырявых туфлях. Она прижалась щекой к холодной земле и траве, и ее
вздымающийся широкий рукав был похож на белый парашют, упавший с неба на землю.
Мона закрыла глаза.
Морриган, Морриган, Морриган… Суда пересекали морскую гладь,
освещая путь поднятыми вверх факелами. Но скалы казались опасными. Морриган,
Морриган, Морриган… Да, это был сон! Полет с острова на северное побережье.
Скалы опасны, как и чудовища, обитающие в глубинах шотландских озер.
Она услышала звук: кто-то копал неподалеку. Очнувшись от
грез, она принялась рассматривать проглядывающие сквозь траву тигровые лилии.
Никто не копал землю. Ей показалось. «Ты хочешь их выкопать,
ты, маленькая ведьма», – говорила она себе. Она должна была признать, что
это забавно: играть в маленькую ведьму с Мэри-Джейн Мэйфейр. Да, ее приход
доставил удовольствие. Надо иметь в запасе побольше хлеба.
Глаза ее закрылись. Случилось дивное чудо. Солнце ударило в
веки, словно большая ветка или облако освободили его, и свет преобразил тьму в
оранжевое сияние, и она ощутила, как тепло разливается по всему телу. В животе,
на котором она пока еще могла спать, что-то снова шевельнулось. Ребенок.
Кто-то снова запел колыбельную. Ох, ведь это, должно быть,
самая древняя колыбельная на свете. Это старый английский… Или латынь?
«Обрати внимание, – сказала Мона. – Я хочу научить
тебя пользоваться компьютером до того, как тебе исполнится четыре года. И я
хочу убедить тебя, что не существует на земле ничего, что могло бы помешать
тебе стать тем, кем ты хочешь быть. Ты меня слушаешь?»
Малышка все смеялась и смеялась. Она перекувырнулась,
вытянула в стороны крошечные ручки и все смеялась и смеялась. Она выглядела как
крошечное «бесхвостое прыгающее земноводное». Мона тоже не могла остановиться –
и все смеялась, смеялась… «Так вот ты какая!» – сказала она малышке.
И затем голос Мэри-Джейн произнес – теперь уже в чистом
сновидении (и до какой-то степени Мона осознала это, потому что Мэри-Джейн была
одета как Старуха Эвелин: платье из габардина и ботинки со шнуровкой), –
это был определенно голос Мэри-Джейн: «Здесь есть нечто большее, чем ты
увидела, дорогая. Тебе бы нужно как можно скорее принять серьезное решение».
Глава 15
– Послушай, забудь, что ты сделал, соберись, –
увещевал Марклина Томми. – Они возвращались назад, в Обитель, так как на
этом настоял Томми. – Мы должны вести себя так, как если бы были ни в чем
не виноваты. Все свидетельства теперь уничтожены, контакты разрушены. Они не
могут проследить ни один телефонный разговор от одного к другому. Но мы должны
возвратиться туда и вести себя так, как будто ничего и не случилось, и обязаны
высказать соболезнование по поводу смерти Маркуса, вот и все.
– Я скажу им, что беспокоился о Стюарте, –
неуверенно произнес Марклин.
– Да, это именно то, что ты должен им сказать. Мы были
обеспокоены судьбой Стюарта. Он находился в таком ужасном напряжении.
– Быть может, они даже не заметили, то есть, возможно,
самые старые даже не заметили, что я ушел оттуда.
– И ты не нашел Стюарта, а теперь возвращаешься домой.
Дошло до тебя? Ты должен был вернуться.
– А что будет дальше?
– Это они решат, – ответил Томми. –
Независимо от того, что случилось, мы должны оставаться здесь, дабы не вызвать
подозрения. Наша линия поведения весьма проста: «Что случилось? Пусть
кто-нибудь объяснит!» Марклин кивнул.
– Но где же Стюарт? – спросил он.
Случайно он встретился взглядом с Томми. Томми был спокоен,
как и тогда, в Гластонбери, когда Марклин упал на колени перед Стюартом и
умолял его возвратиться.
– Он пошел на встречу с Юрием, вот и все. Стюарт не
находится под подозрением, Марк. Ты единственный, кого могут подозревать,
потому что ты так поспешно удрал. Теперь возьми себя в руки, старина, мы должны
хорошо разыграть эту ситуацию.
– И как долго она продлится?
– Откуда мне знать? – спросил Томми тем же
спокойным тоном. – По крайней мере, пока у нас не появится естественная
причина уехать снова. Тогда мы вернемся в Риджент-парк и станем решать, как
действовать дальше. Возобновить игру? Что мы теряем, оставаясь в ордене? Что мы
обретаем при этом?
– Но кто же убил Антона?
Томми покачал головой. Теперь он следил за дорогой, словно
Марклину был нужен штурман. И Марклин уже не столь был убежден, что не
нуждается в такой помощи.
– Я вовсе не уверен, что мы должны туда
возвратиться, – сказал Марклин.
– Ну это просто глупо. Они не имеют ни малейшего
представления о том, что случилось.
– Откуда тебе это известно? – усомнился
Марклин. – Боже мой! Юрий мог рассказать им! Томми, ты собираешься
пользоваться своими мозгами? Возможно, невозмутимость отнюдь не то, что
необходимо в такой ситуации. Стюарт поехал на встречу с Юрием, а Юрий может сам
оказаться сейчас в Обители.
