Но все же стоило попытаться. Он пришел с необходимыми
инструментами. Возможно, здесь не было такой сигнализации, как в его
собственном доме. И в самом деле, все имело заброшенный жалкий вид.
Присмотревшись, он обнаружил, что замок отсутствует и на двери, висящей на
старых петлях, весьма сильно заржавевших, имеется всего лишь простая щеколда. К
его изумлению, дверь открылась при первом же прикосновении, но издала звук,
напоминающий зевоту, что его насторожило и обеспокоило. Далее он увидел
каменный проход и небольшую лестницу, ведущую наверх. Свежие следы ног на
лестнице, поток теплого, слегка застоявшегося воздуха, запах помещения в зимнюю
пору.
Он вошел и закрыл дверь. Свет, пробивавшийся на лестницу
откуда-то сверху, освещал тщательно выведенные буквы: «НЕ ОСТАВЛЯЙТЕ ЭТУ ДВЕРЬ
ОТКРЫТОЙ».
Он послушно убедился, что дверь закрыта, затем повернулся и
стал подниматься вверх, пока не дошел до широкого, обитого темными панелями
коридора.
Этот холл ему тоже запомнился. Он пошел дальше, не пытаясь
ступать бесшумно в своих теннисных туфлях или скрываться в тени. Здесь
размещалась общедоступная библиотека, как он помнил, – не вместительный
архив, в котором хранились пожелтевшие от времени бесценные рукописи, а
ежедневно открытый читальный зал с длинными дубовыми столами и удобными
стульями, с кипами журналов, выходящих во всем мире, и потухшим, но все еще
теплым камином, в котором между обгоревшими поленьями и грудами пепла кое-где
тлели несколько янтарных угольков.
Он решил было, что комната пуста, но, присмотревшись
внимательнее, увидел дремлющего в кресле человека – плотного телосложения,
лысого, в маленьких очках, державшихся на кончике носа, в прекрасном халате,
надетом поверх брюк и рубашки.
Не стоило начинать отсюда. Может сработать охранная
сигнализация. Он отступил к выходу, стараясь на этот раз не производить шума и
считая удачей, что сумел не разбудить этого человека, и вышел на большую
лестницу.
В старые времена спальни размещались на третьем этаже. Так
ли остается все и сейчас? Он прошел лестницу до самого верха. Похоже, здесь все
сохранилось по-прежнему.
Он достиг конца коридора на третьем этаже, прошел вниз, в
другой небольшой холл, и заметил свет под дверьми. Он решил, что начнет
действовать оттуда.
Не постучав, он повернул ручку двери и вошел в маленькую
элегантную спальню. Единственным ее обитателем оказалась женщина с седыми
волосами, взглянувшая на него из-за письменного стола с явным изумлением но без
страха.
Именно на это он и рассчитывал. Он приблизился к столу.
Левой рукой она держала раскрытую книгу и правой
подчеркивала слова на странице.
Это была одна из работ Боэция,
[15]
а
подчеркнутая фраза гласила: «Силлогизм – это высказывание, в котором излагается
сущность определенных вопросов и достигается согласие, нечто отличающееся от
того, когда согласие должно быть достигнуто посредством самих вопросов, по
которым стараются прийти к согласию». Он рассмеялся.
– Простите меня…
Женщина смотрела на него и не двигалась с тех пор, как он
появился в комнате.
– Это истина, но забавная, не так ли? Я позабыл ее.
– Кто вы? – спросила она.
Хриплый тембр ее голоса и, возможно, возраст встревожили
его. Седые густые волосы были старомодно уложены узлом на затылке и смотрелись
гораздо лучше, чем бесполые современные модные стрижки.
– Я был неучтив, признаюсь, – произнес он. –
Я всегда сознаю, когда бываю невежлив, и прошу у вас прощения.
– Кто вы? – снова спросила она тем же тоном, что и
прежде, за исключением того, что теперь разделяла все слова паузой, дабы
подчеркнуть их значение.
– Кто я? – спросил он. – Это весьма важный
вопрос. Знаете ли вы, кто я?
– Нет. Разве я должна знать это?
– Не уверен. Взгляните на мои руки. Посмотрите, какие
они длинные и тонкие.
– Утонченные, – отозвалась она тем же хриплым
голосом; ее взгляд лишь на миг перешел на его руки и снова вернулся к
лицу. – Зачем вы пришли сюда?
– Мои поступки так же просты, как у ребенка, –
сказал он. – Таков единственный способ моего поведения.
– Итак?
– Знаете ли вы, что Эрон Лайтнер мертв? Женщина
смотрела на него еще мгновение, а затем откинулась на спинку стула. Зеленый
фломастер выскользнул из правой руки. Она отвернулась в сторону. Видимо, для
нее это было ужасной вестью.
– Кто сказал вам? – спросила она. – Об этом
известно всем?
– Видимо, нет, – ответил он.
– Я знала, что он не вернется обратно, – вздохнула
она и поморщилась, отчего складки возле губ проступили еще заметнее. Лицо
потемнело. – Почему вы пришли ко мне и сказали это?
– Чтобы услышать ваш ответ. Чтобы узнать, не принимали
ли вы участия в этом убийстве.
– Что?!
– Вы слышали, что я сказал, не так ли?
– Убить его?
Она медленно поднялась со стула и окинула его жестким
взглядом, только теперь осознавая, как он высок. Она поглядела на дверь –
видимо, готовясь броситься к выходу, – но он поднял руку, вежливо
привлекая к себе ее внимание.
Она оценила этот жест.
– Вы говорите, что Эрон был кем-то убит? – спросила
она.
Ее брови насупились и нависли над серебряной оправой очков.
– Да. Убит. Его намеренно сбили машиной. Мертв. Женщина
на миг закрыла глаза и вновь устремила взгляд вперед, без выражения, словно
забыла о том, кто стоял рядом. Потом взглянула вверх.
– Ведьмы из семейства Мэйфейр! – хриплым низким
шепотом произнесла она. – Господи, зачем он пошел туда?!
– Не думаю, что это сотворили ведьмы, – возразил
он.
– Тогда кто?
– Кто-то из ордена.
– Вы не понимаете, что говорите! Как могло вам прийти в
голову что-то подобное?! Никто из нас не мог бы совершить такое злодейство!
