– Иными словами, – пояснил Томми, – наши
достижения в решении этого вопроса никоим образом нельзя считать пренебрежимо
малыми. Мы знаем все об инкарнации Талтоса, и если нам удастся завладеть хотя
бы какими-нибудь записями Эрона, сделанными до его смерти, мы сможем рассеять
все сомнения относительно того, о чем все догадываются: это была не инкарнация,
а реинкарнация.
– Мне известно все, что вы сделали, – сказал
Стюарт. – И хорошее, и плохое. Тебе нет нужды отчитываться передо мной,
Томми.
– Я лишь стараюсь яснее выразить мысли, – ответил
Томми. – Мы знаем, что ведьмы теперь не только теоретически знакомы со
старыми секретами, но и верят в возможность реального совершения чуда. О более
интересных фактах мы могли только мечтать.
– Стюарт, не лишайте нас своего доверия, – тон
Марклина был умоляющим.
Стюарт взглянул на Томми, потом снова на Марклина, и тот
заметил в его глазах искорку прежней любви.
– Стюарт, – сказал он, – убийство произошло.
С этим покончено. Наши не ведающие ни о чем помощники постепенно отойдут в
сторону и никогда не узнают о великом замысле.
– А Ланцинг? Он должен был знать обо всем.
– Он был всего лишь наемником, Стюарт, – пояснил
Марклин. – Он так и не понял того, что видел. Кроме того, он тоже мертв.
– Мы не убивали его, Стюарт, – сказал Томми почти
небрежно. – Часть его останков нашли у подножия холма в Доннелейте. Из его
ружья выстрелили дважды.
– Часть его останков? – повторил потрясенный
Стюарт.
Томми пожал плечами.
– Говорят, что тело обглодали дикие животные.
– Но в таком случае вы не можете быть уверены, что он
убил Юрия.
– Юрий так и не возвратился в гостиницу, – сказал
Томми. – Его личные вещи все еще не востребованы. Юрий мертв, Стюарт. Двух
пуль вполне достаточно. Как и почему погиб Ланцинг, напало ли на него какое-то
животное – этого мы не знаем. Но Юрий Стефано мертв.
– Разве вы не понимаете, Стюарт? – не прекращал
увещевать Марклин. – За исключением побега Талтоса, все сработано
великолепно. И теперь мы можем переключить внимание на ведьм из рода Мэйфейр.
Нам нет необходимости сотрудничать с орденом. Если это дело будет когда-нибудь
раскрыто, никто не сможет определить, что следы ведут к нам.
– Вы не опасаетесь старшин, не так ли?
– Нет причин опасаться старшин, – ответил
Томми. – Наш канал перехвата информации работает, как всегда, великолепно.
– Стюарт, мы учимся на своих ошибках, – сказал
Марклин. – Но возможно, некоторые вещи случаются не напрасно. Давайте
забудем о сентиментальных чувствах. Взгляните на общую картину в целом. Мы
избавились от всех, кто нам мешал.
– Не смейте так цинично рассуждать о своих методах, вы,
оба. А как обстоит дело с нашим Верховным главой ордена?
Томми пожал плечами.
– Маркус ничего не знает. За исключением того, что
скоро сможет уйти в отставку с небольшим состоянием. Он впоследствии никогда не
сумеет сложить воедино разрозненные фрагменты загадки. Никто не способен это
сделать. В этом и состоит красота всего замысла.
– Нам понадобится не более нескольких недель, –
сказал Марклин, – только чтобы обеспечить собственную безопасность.
– Я лично не столь уверен в этом, – возразил
Томми. – Было бы разумно теперь прекратить перехват информации. Нам известно
все, что знает Таламаска о семье Мэйфейр.
– Не торопись, самоуверенный друг мой, – сказал
Стюарт. – Что произойдет, когда ваши незаконные связи в конце концов будут
раскрыты?
– Вы имеете в виду наши незаконные связи? –
спросил Томми. – В самом худшем варианте будет незначительное
замешательство, возможно даже расследование, но никто не сможет установить, что
письма и перехват информации – наших рук дело. Вот почему так важно, чтобы мы
оставались преданными новобранцами и не делали ничего, что могло бы вызвать
подозрения.
Томми взглянул на Марклина. Сработало! Отношение Стюарта
заметно изменилось. Стюарт снова начал отдавать приказания… почти что…
– Все существует только в электронном виде, –
сказал Томми. – Нет никаких иных свидетельств ни о чем и нигде. Разве что
несколько стопок бумаги у меня в квартире в Риджент-парке. Только вы, я и Марк
знаем о том, где находятся эти бумаги.
– Стюарт, теперь нам необходимо ваше
руководство, – добавил Марклин. – Мы еще не перешли к исполнению
самой увлекательной части плана.
– Помолчи, – велел Стюарт. – Я хочу составить
собственное мнение, оценить ваше поведение.
– Пожалуйста, Стюарт, – согласно кивнул
Марклин. – Вы убедитесь сами, что мы отважны и молоды, – да,
глуповаты, возможно, но отважны и преданы нашему делу.
– Марк хочет сказать, – пояснил Томми, – что
наше положение теперь лучше, чем мы могли ожидать. Ланцинг застрелил Юрия,
затем упал и разбился насмерть. Столов и Норган мертвы. От них мы имели только
постоянные неприятности, и знали они слишком много. Люди, нанятые для убийства,
нас не видели. И вот мы снова здесь, в Гластонбери, откуда все и началось.
– И Тесса в ваших руках, никому не известная, кроме нас
троих.
– Пустословие, – отозвался Стюарт почти
шепотом. – Все ваши объяснения – чистая риторика.
– Поэзия – это истана, Стюарт, – возразил
Марклин. – Высочайшая истина. А риторика – ее свойство.
Наступило молчание. Марклин хотел дать Стюарту возможность
спуститься с холма. Заботясь о безопасности Стюарта, он обхватил его за плечи,
и, к великому облегчению Марка, тот не стал возражать.
– Спустимся вниз, Стюарт, – предложил
Марклин. – Давайте вместе поужинаем, мы озябли и голодны.
– Если бы нам пришлось сделать все заново, –
сказал Томми, – мы бы поступили гораздо осмотрительнее. Не следовало
лишать людей жизни. Наш успех был бы более достойным, как вы понимаете, если бы
мы достигли тех же результатов, не причиняя серьезного вреда другим.
Стюарт глубоко погрузился в размышления, а потому лишь
рассеянно взглянул на Томми. Снова поднялся ветер, и Марклин поежился от
озноба. Если ему стало холодно, то что должен чувствовать Стюарт? Им следовало
спуститься к гостинице. Они должны вместе преломить хлеб.
