– Стюарт, я сделал это только для вас, – настаивал
Марклин. – Если бы вы выслушали меня, то поняли бы. Это цветы, выросшие из
тех семян, которые вы посеяли, когда мы начинали вместе. Эрона необходимо было
заставить замолчать. То, что он не доложил свое мнение, что не возвратился домой,
в Обитель, – просто чистая удача, Стюарт! Он мог это сделать в любой день,
и Юрий Стефано мог также прийти. Его приезд в Доннелейт – счастливая
случайность, Стюарт! Он мог пойти домой прямо из аэропорта.
– Ты говоришь только об обстоятельствах, только о
подробностях! – Стюарт сделал еще один шаг в их направлении.
Томми стоял безмолвно и казался совершенно равнодушным к
происходящему. Его рыжие волосы растрепались на ветру, глаза скосились за
стеклами очков. Он неотрывно наблюдал за Стюартом, плечом почти касаясь Марклина.
Стюарт был вне себя от гнева.
– Ты рассуждаешь о целесообразности, но речь идет о
жизни и смерти, мой ученик, – настаивал он. – Как мог ты это
сделать?! Как мог лишить жизни Эрона?!
И в этот момент голос Стюарта перестал ему повиноваться и на
лице отразилась сама скорбь, чудовищная, как ярость.
– Я уничтожил бы тебя, Марк, если бы смог, –
сказал Стюарт. – Но я не способен на убийство – вот почему, возможно, не
предполагал, что ты сможешь отважиться на такое! Но ты изумляешь меня, Марк.
– Стюарт, это стоило любой жертвы. Что такое жертва,
если при этом не поступаешься моралью?
Эти слова привели Стюарта в ужас. Но что еще мог бы сделать
Марклин – только ринуться навстречу опасности? Томми действительно следовало бы
вмешаться, думал Марклин, но понимал, что если Томми выскажется, то уж будет
твердо стоять на своем.
– Я убрал с дороги тех, кто мог остановить нас, –
сказал Марк. – Только так нужно было действовать, Стюарт. Вы скорбите по
Эрону, потому что знали его.
– Не будь глупцом, – горестно произнес
Стюарт. – Я скорблю по пролитой крови невинных, я скорблю из-за чудовищной
тупости! О да, именно потому! Ты думаешь, что смерть такого человека останется
без отмщения со стороны ордена? Ты думаешь, что знаешь Таламаску, что твой
проницательный, молодой разум сумел в полной мере оценить ее за несколько лет?
Но все, что ты успел, это нашел слабые места в ее организации. Ты можешь
прожить всю жизнь в Таламаске и не понять, что представляет она собой на самом
деле. Эрон был мне братом! Это моего брата ты убил! Ты предал меня, Марк. Ты
предал Томми. Ты предал самого себя! Ты предал Тессу.
– Нет, – ответил Марк. – Вы лицемерите и
знаете это. Посмотрите мне в глаза, Стюарт. Вы поручили мне привести сюда
Лэшера. Вы поручили мне отложить все другие исследования и заняться только
этим. Как и Томми. Или вы думаете, что все это могло быть организовано без
нашего участия?
– А тебе не кажется, Марк, что ты упускаешь самое
главное? – спросил Стюарт. – Ты не справился. Ты не спас Талтоса и не
привел его сюда! Твои подчиненные полные профаны. Как, впрочем, и их
руководитель.
– Стюарт, проявите терпение, – вмешался в разговор
Томми. Тон его голоса был ровным, лишенным эмоций. – Мне с самого начала
было ясно, что в этом деле без жертв не обойтись.
– Ты никогда не говорил мне об этом, Томми.
– Позвольте напомнить вам… – все так же монотонно
продолжал Томми. – Вы сказали, что мы должны лишить Эрона и Юрия всякой
возможности вмешаться и уничтожить все свидетельства, указывающие на то, что
Талтос родился в семье Мэйфейр. А как иначе мы могли выполнить ваше задание?
Стюарт, в наших действиях нет ничего такого, чего мы должны стыдиться. По
сравнению с тем, что нам надо было совершить, то, что мы сделали, в высшей
степени незначительно.
Марклин отчаянно пытался скрыть вздох облегчения.
Стюарт попеременно смотрел то на Томми, то на Марклина,
затем перевел взгляд на побледневшую линию мягко обрисованных зеленых холмов,
после чего остановил его на вершине Гластонберийского холма. Он повернулся к
ним спиной и опустил голову, словно исповедовался перед каким-то личным
божеством.
Марклин подошел ближе и нерешительно положил руки на плечи
Стюарта. Он был теперь гораздо выше старого учителя, тем более что тот с
возрастом словно бы уменьшился в росте. Марклин склонился поближе к его уху.
– Стюарт, убийство было единственно возможным способом
избавиться от этого ученого. Иного мы не видели. И доктор…
– Нет, – ответил Стюарт, качая головой, дабы
подчеркнуть драматизм произошедшего. Глаза его сузились, взгляд устремился к
вершине холма. – Разве ты не понимаешь? Предать этих людей смерти мог бы
сам Талтос. В этом бы состояла вся прелесть. Но Талтос не пошел на это. Он
оставил их в живых, не опасаясь, что они могут по-своему воспользоваться сделанным
открытием.
– Стюарт, – вновь заговорил Марклин, чувствуя, что
тот и не пытается высвободиться из его легких объятий. – Вы должны понять,
что, став официальным врагом Тала-маски, Эрон превратился и в нашего врага.
– Врагом? Эрон никогда не был врагом Таламаски! Ваше
фальшивое отлучение разбило его сердце.
– Стюарт, – пытался убедить его Марклин, – я
вижу теперь, что отлучение было ошибкой, но нашей единственной ошибкой.
– У нас не было выбора в вопросе об отлучении, –
решительно отозвался Томми. – Следовало или поступить так, или ожидать
нашего разоблачения в любой момент. Я поступил так, как должен был поступить, и
убежден, что сделал правильно. Я не мог далее продолжать фальшивую переписку
между старшинами и Эроном. Это было бы уже слишком.
– Признаю, – поддержал его Марклин, – это
было ошибкой. Только верность ордену могла заставить Эрона молчать о том, что
он видел или о чем начал подозревать. Если мы совершили ошибку, Стюарт, мы
совершили ее втроем. Мы не должны были устранять его и Юрия Стефано. Нам
следовало усилить наблюдение за ними, искуснее вести свою игру.
– Паутина оказалась слишком запутанной, – сказал
Стюарт. – Я предупреждаю вас обоих. Томми, подойди сюда. Я предостерегаю
вас обоих! Не нападайте на семью Мэйфейр. Вы уже сделали достаточно. Вы
уничтожили человека, который был лучше всех, кого я когда-либо знал. И ради
чего? Уверен, Небеса отомстят вам. Но не смейте во имя того, что нам предстоит,
нападать на эту семью!
