Но истинные угрозы нашему миру исходят от ведьм. Ведьмы –
это либо особые люди, улавливающие наши запахи, люди, которым как-то удается
совокупляться с нами и оставлять потомство, либо это потомки тех, кто
совокуплялся с нами. Ибо ведьмы, которые встречаются очень редко и передают
свои способности от матери к дочери и от отца к сыну, сохранили легенды,
подобные нашим, и прелестные фантазии, будто бы, если им удастся совокупиться с
нами, они могут произвести на свет монстров, обладающих невиданными размерами и
красотой, которые вообще никогда не умирают. А другое причудливое
предположение, неизбежно вырастающее из этой идеи, состоит в том, что, испив
крови Талтоса, ведьмы становятся бессмертными и что если они убьют нас с
надлежащими словами и надлежащими заклятиями, то смогут завладеть нашим
могуществом.
И самый ужасный аспект всего этого, единственно истинная
часть в нагромождении чепухи, заключается в том, что ведьмам часто удается
определить на взгляд, что мы не просто высокие человеческие существа, а
настоящие Талтосы.
Мы не разрешаем им появляться в долине. А когда путешествуем
за границей, применяем всевозможные предосторожности, чтобы избежать встречи с
сельской ведьмой или с колдуном, живущим в лесу. Но и они, разумеется, имеют
достаточно серьезные причины опасаться нас, ибо мы тоже безошибочно распознаем
их по внешнему виду и, будучи очень умными или очень богатыми, можем доставить
им множество неприятностей.
Но, когда ведьма этого хочет, игра может превратиться в
весьма опасную. И все, что требуется для того, чтобы сделать ситуацию еще
опаснее, – это всего лишь одна ведьма, но умная и амбициозная, решившаяся
отыскать среди высоких членов клана, обитающих в горах Шотландии, настоящего
Талтоса.
Время от времени происходило самое худшее: могущественная, с
легкостью умеющая заворожить кого угодно ведьма, способная выманить Талтоса из
его жилища, очаровывала его своим обаянием и музыкой и втягивала в свои
ритуалы.
Иногда то тут, то там возникали разговоры, что где-то видели
какого-то Талтоса, или распространялась сплетня о рождении гибридов, или кто-то
таинственным шепотом принимался рассказывать легенды о ведьмах, о Маленьком
народе и колдовстве.
В целом, однако, мы пребывали в безопасности в наших
твердынях.
Долина Доннелейт была теперь известна во всем мире. И если
другие племена ссорились из-за пустяков друг с другом, то мы жили в мире и
покое. И не потому, что люди опасались чудовищ, обитающих здесь, а только
вследствие того, что наша крепость считалась жилищем почитаемых аристократов.
Это были времена прекрасной жизни, но в основе той жизни
таилась ложь. И многие юные Талтосы не могли это выдержать. Они уходили от нас
во внешний мир и никогда не возвращались. И иногда к нам приходил
Талтос-гибрид, не знавший ничего о том, что или кто сделал его таким.
С течением времени в нашем племени начали происходить
довольно странные события. Некоторые из нас даже вступали в брак с
человеческими созданиями.
Причин и предпосылок к тому было множество. Например, один
из наших мужчин мог отправиться в длительное путешествие и наткнуться в темном
лесу на одинокую ведьму, способную без особого труда выносить ему ребенка. Он
мог полюбить эту ведьму, а она – его, и, будучи невзыскательным, скромным
созданием, бедная женщина могла воззвать к его милосердию. Иногда
мужчина-Талтос приводил ведьму к себе домой, чтобы в будущем, прежде чем умрет,
она могла произвести на свет еще одного ребенка. И некоторые из гибридов
женились на других гибридах.
А иногда также прелестная женщина-Талтос могла влюбиться в
мужчину-человека и отказаться из-за него от прежней жизни. Они могли провести
вместе многие годы, прежде чем она производила на свет новое существо, но когда
рождался гибрид, это событие объединяло маленькую семью еще теснее, ибо отец,
убедившись в сходстве с ним ребенка, предъявлял претензии о признании своей
лояльности и, конечно, становился Талтосом.
Вот таким образом в нас увеличивалась доля человеческой
крови. И вот так наша кровь вливалась в людей, обитавших в Доннелейте. В конце
концов их клан пережил нас.
Позвольте мне умолчать о печали, которую мы часто
чувствовали, и о других эмоциях, проявлявшихся в наших тайных ритуалах.
Позвольте мне не излагать суть наших длительных бесед и размышлений о
предназначении нашего мира и причинах, вынуждавших нас жить среди человеческих
созданий. Вы оба теперь превратились в изгнанников. Вы знаете об этом. И если
Бог воистину милосерден, а вы на самом деле не обладаете такой добродетелью,
как вы можете представить себе это?
Что осталось от долины сегодня?
Где теперь бесчисленные броши и дома на колесах, которые мы
построили? Где наши камни с тайными надписями и змеевидными фигурками? Что
случилось с правителями пиктов того времени, так высоко восседавшими на своих
лошадях и поразившими римлян своими учтивыми манерами?
Как вам уже известно, от Доннелейта остались разве что эта
гостиница замысловатой архитектуры, разрушающийся замок, гигантские развалины,
медленно выявляющиеся в ходе раскопок Кафедрального собора, легенды о
колдовстве и скорбные истории о графах и их безвременных кончинах. А еще о
странном семействе, прошедшем через всю Европу до самой Америки, несущем в
своей крови порочную наследственную черту, дающую возможность производить на
свет как обыкновенных детей, так и чудовищ, – наследственную черту,
постоянно подтверждающуюся жаром ведьмовской одаренности. О семействе, ищущем
отмщения за кровь и все дары Лэшера – коварного и неумолимого призрака, одного
из наших соплеменников.
Как случилось, что были уничтожены пикты, обитавшие в
Доннелейте? Почему они пали как люди утраченной земли и люди равнины? Что
произошло с ними?
Нас уничтожили не бритты, англы или скотты. Это были не
саксы, не ирландцы и не германские племена, вторгшиеся на остров. Они были
слишком заняты истреблением друг друга.
Напротив, нас уничтожили люди такие же кроткие, как мы сами,
с законами столь же строгими и с мечтами столь же прекрасными, как наши
собственные. Вождь, за которым они последовали, которому поклонялись,
Спаситель, в которого они веровали, был Господь Иисус Христос. Он был причиной
нашей гибели.
Христос положил конец нашему процветанию, продолжавшемуся
пятьсот лет. Это его кроткие ирландские монахи стали виновниками нашего
падения.
Можете ли вы предположить, как это произошло?
Можете ли вы представить, насколько беззащитными были мы в
уединении наших каменных башен, увлеченные вязанием и письмом, словно малые
дети, напевающие про себя или поющие во весь голос целыми днями о любви ко
всему, что нас окружало? Мы, верившие в любовь и в Доброго Бога, отказавшиеся
считать смерть священной и неприкосновенной?
