Проходили годы, и мы оставались в безопасности в своей
долине, выбираясь из нее только с величайшей осторожностью. Наши самые храбрые
разведчики проникали так далеко, как только осмеливались.
К концу десятилетия мы уже понимали, что ни одного поселения
Талтосов в нашей части Британии не осталось. Все наши старые круги были
заброшены! И кроме того, из допросов пленников, которых мы ловили – что тоже
было нелегко! – мы узнали, что за нами также охотятся: людям до крайности
были необходимы жертвы для их богов.
И в самом деле, массовые убийства канули в прошлое. За
Талтосами охотились только для того, чтобы взять их в плен. Их убивали, если
они отказывались от размножения.
Оказалось, что семя Талтосов приносит смерть женщинам
человеческого племени, а потому наших мужчин держали в тяжелейших оковах с
металлическими цепями.
В течение следующего столетия захватчики завоевали всю
землю!
Многие разведчики, отправлявшиеся на поиски других Талтосов,
чтобы привести их в долину, так и не вернулись обратно. Но всегда находились
молодые, желавшие уйти, чтобы повидать жизнь за горами, спуститься к озеру и
посмотреть на море.
По мере того как воспоминания передавались им с нашей
кровью, юные Талтосы становились все более воинственными. Они горели жаждой
убивать людей! Или так им, во всяком случае, казалось.
Те странники, которые все же возвращались, как правило,
приводили с собой не менее двух пленных и подтверждали наши самые ужасные
опасения. По всей Британии – от одного ее края до другого – Талтосы вымирали. И
действительно, если во многих местах рассказы о них считали не более чем
легендами, то в некоторых городах (ибо новые поселения уже скорее напоминали
города) люди готовы были выложить за Талтоса небольшое состояние. Но люди уже
не охотились за ними, а многие просто не верили, что когда-то существовали
такие странные животные.
Те, которых удавалось поймать, оказывались дикими.
«Дикими? – переспрашивали мы. – А что, во имя
бога, означают слова „дикий Талтос“?»
Вскоре мы получили ответ на этот вопрос.
В многочисленных укрепленных лагерях, когда наступило время
для принесения жертв богам, избранных женщин, часто фанатически мечтавших об
этом, приводили к пленному Талтосу, чтобы они возбудили в нем страсть, а затем
умерли, приняв его семя. Сотни женщин встретили смерть таким образом. Вместе с
ними погибали и мужчины человеческого племени: они были утоплены в кипящих
котлах, обезглавлены или сожжены в ужасных плетеных клетках – как подношения
богам человеческих племен.
Однако некоторые из этих женщин не умирали и покидали
священный алтарь живыми, а через несколько недель производили на свет
младенцев.
Талтосы выходили из их тел – дикое семя нашего племени. Эти
Талтосы неизменно убивали своих человеческих матерей – разумеется, не
преднамеренно, а потому, что эти женщины не могли пережить рождение такого
существа. Но и это случалось не всегда. И если матери удавалось прожить
достаточно долго, чтобы дать своему ребенку молока, которого у нее было
предостаточно, этот Талтос начинал расти и обычно за три часа достигал своих
полных размеров.
В некоторых деревнях такое явление считалось надежным
предзнаменованием счастливой удачи. В других его рассматривали как ужасное
бедствие. Человеческие создания часто не сходятся во мнениях. Но самое главное
заключается в том, что нужно получить разнополую пару рожденных человеческой
матерью Талтосов, заставить их родить еще больше себе подобных и содержать все
это племя как узников, заставлять их петь, заставлять их танцевать, заставлять
их рожать потомство.
Дикий Талтос…
Существует еще один способ произвести на свет дикого
Талтоса. Человеческое существо время от времени может родиться у Талтоса
женского пола! Несчастная узница, которую содержат для удовольствия, сначала не
подозревает, что зачала. Через несколько недель у нее рождается ребенок,
которого она выкармливает так, как умеет: до полного роста, – но только
для того, чтобы младенца тут же забрали у нее и нашли ему ужасное применение.
И кто же были те смертные, которые могли оплодотворить
Талтоса таким образом? Что является характерным для них? С самого начала мы
этого не знали, не могли определить никаких видимых признаков. Но позже, когда
появилось все больше и больше помесей, нам стало ясно, что определенный вид
человека склонен более других или зачать, или оплодотворить Талтосов и что
такой человек наделен большими душевными способностями, может видеть в сердцах
людей, или предсказывать их будущее, или, налагая на человека руки, исцелять
его. Мы можем по некоторым признакам, для нас абсолютно очевидным, практически
безошибочно отличить такие человеческие существа.
Но эти свойства развиваются только в течение нескольких
столетий. Кровь должна передаваться от одного к другому, и неоднократно.
Диким Талтосам удавалось совершать побеги. Человеческие
женщины, чудовищно раздавшиеся, беременные Талтосом, тоже устремлялись в долину
в надежде найти убежище. Разумеется, мы принимали их.
Мы учились у этих человеческих матерей.
В то время как наши маленькие рождаются через несколько
часов, их малыши появляются на свет после срока от двух недель до месяца, и
этот срок зависит от того, знает ли мать о существовании ребенка или нет. И
точно, если мать знает и обращается к ребенку, успокаивая его тревоги, напевает
ему, рост малыша чрезвычайно ускоряется. Гибридные Талтосы при рождении помнили
вещи, которые знали их человеческие предки! Другими словами, наши законы
генетической наследственности включают известные знания человеческих видов.
Конечно, тогда мы не настолько владели их языком, чтобы
обсуждать такие закономерности. Мы знали только, что гибриды могут петь
человеческие песни на человеческих языках, шить, и очень искусно, сапоги из
кожи, каких мы никогда прежде не видели.
Таким образом, все виды человеческих знаний перешли к нашему
народу.
Дикие особи, которые родились в неволе, всегда обладали
также и памятью Талтоса, а потому таили ненависть к своим человеческим
угнетателям. Они боролись за свободу, как только могли. Они сбегали в леса и на
север; возможно, и на утраченную землю. Несколько несчастных, как мы узнали позже,
добрались до дома на большой равнине и, не найдя там пристанища, проживали, еле
перебиваясь «с хлеба на воду», в ближайшем лесу или были пойманы и убиты.
