Но тогда мы наконец ощутили себя в полной безопасности.
Среди нас было много спасенных Талтосов. И какие истории они рассказали!
Человеческие существа раскрыли наше чудо рождения! Они были очарованы
волшебством этого явления. Они немилосердно пытали женщин и мужчин из Талтосов,
пытаясь заставить их совершать это, а затем вскрикивали от восторга и
волнующего страха, когда появлялся новый Талтос. Они насиловали некоторых
женщин, доводя их до смерти. Но многие мои соплеменники сопротивлялись,
отказываясь терпеть издевательства, а некоторые женщины находили способы
расстаться с собственной жизнью. Многих убили за сопротивление, за нападение на
человека, проходящего вблизи них, и, наконец, за попытки к бегству.
Когда люди открыли, что новорожденные обладали способностью
к немедленному размножению, их начали заставлять это делать, и новорожденные,
запуганные и растерянные, не зная, как обрести свободу, вынуждены были
подчиняться. Человеческие существа познали власть музыки над Талтосами и
научились ее использовать. Они считали Талтосов чувствительными и трусливыми,
хотя какие слова употребляли тогда для обозначения этого понятия, мне
неизвестно и до сих пор.
Естественно, между нами и чужеземными воинами развилась
глубокая ненависть. Мы, конечно, считали их животными, но животными, умеющими
разговаривать и совершать поступки абсолютно чудовищные, подлинные извращения,
которые могут разрушить нашу прекрасную жизнь. Они думали о нас как о забавных,
довольно безобидных чудовищах! Ибо вскоре стало очевидно, что широкий мир
наполнен людьми их роста – и даже меньшего, чем у них, – которые
размножались и жили, как и они сами, а вовсе не такими, как мы.
Во время наших вылазок мы собрали много предметов, которые
эти люди привезли издалека – отовсюду. Рабы повторяли истории о великих
королевствах, обнесенных стенами, о пустынных песках и джунглях, о воюющих
племенах и о гигантских сборищах людей, живущих в укрепленных лагерях таких
размеров, что человек не в силах представить себе что-либо подобное. И каждый
такой лагерь имел свое название.
Все эти люди, насколько мне было известно, размножались как
все человеческие существа. Все они рождали крошечных беспомощных малышей и
воспитывали их полудикими и умственно недоразвитыми. Они были агрессивны,
любили воевать, любили убивать. Безусловно, мне стало совершенно ясно, что
наиболее агрессивные среди них становились победителями и в течение нескольких
столетий не сможет сохраниться ни один, кто не был бы склонен к агрессии. Таким
образом они должны были подготавливать себя к такой жизни, которую сами же
создали.
Начало нашей жизни в долине Доннелейт – и позвольте
заметить, что это мы дали ей такое имя, – было связано с интенсивным
обдумыванием и обсуждением строительства самого прекрасного круга, который мы
могли соорудить, и подготовкой к его освящению и молитве.
Мы отпраздновали рождение многочисленных новых Талтосов и
стремились как можно скорее подготовить их к тяжелым испытаниям, которые
предстояли в будущем. Мы похоронили многих умерших от старых ран и нескольких
женщин, погибших во время вынашивания младенцев, как с ними это часто
случалось, а также тех, которым после изгнания из долины Солсбери просто не
захотелось жить.
То было время тяжелейших страданий моего народа, даже
худшее, чем само массовое убийство. Я видел сильных Талтосов, беловолосых,
великих певцов, совершенно отказавшихся от своей музыки, которые в конце концов
падали, бездыханные, в высокую траву.
Наконец, когда был сформирован новый совет из новорожденных
и наиболее мудрых беловолосых Талтосов, которые хотели сделать хоть что-нибудь
разумное в этой ситуации, мы пришли к одному весьма логичному выводу.
Можете ли вы догадаться, к какому именно?
Мы осознали, что человеческие существа должны быть изгнаны с
нашей земли. Если этого не произойдет, их воинственное поведение разрушит все,
чем одарил нас Добрый Бог. Они сжигали все живое на земле, словно смерч
проносясь на своих конях с факелами и мечами. Мы должны были истребить их в
корне.
Что же касается перспективы, что они в огромных количествах
расселятся повсюду в отдаленных землях, – ну что же, мы размножаемся
гораздо быстрее их. Разве не так? Мы сможем очень быстро восполнить наши
потери. А людям понадобятся годы, чтобы заменить каждого павшего воина.
Несомненно, мы превзойдем их численностью, если будем сражаться с ними, если
только… Если только у нас возникнет желание вступить в борьбу.
После недели бесконечных споров было решено, что нам не
вынести такой борьбы, ибо насилие не в нашем характере. Часть из нас смогла бы
так поступать: мы были настолько злы, полны ненависти и презрения, что могли
напасть на них и изрубить на куски. Но в основном Талтосы не могли убивать
таким образом, они не могли сравниться с людьми в злобной похоти к убийству, и
мы знали это. В конце концов люди в силу свойственной им подлости и жестокости
все равно победили бы.
Разумеется, в течение тысячелетий любой народ уничтожали
именно из-за этого: из-за отсутствия у него агрессии, из-за неспособности
противостоять жестокости другого племени, или клана, или нации, или расы.
Единственное существенное отличие в нашем случае состояло в
том, что мы сознавали реальное положение вещей. В то время как инки были
уничтожены испанцами в полном неведении о том, что на самом деле происходит, мы
разбирались в событиях гораздо лучше, равно как и в тех силах, которые были в
них вовлечены.
Конечно, мы были уверены в своем превосходстве над
человеческой расой. Нас озадачивало, что они не ценили наше пение и наши
истории, мы не могли поверить, что они понимают, что делают, когда сваливают
нас ударами наземь.
И, сознавая, что мы действительно не можем соответствовать им
в бою, мы полагали, что сумеем договориться с ними, сможем убедительно
объяснить, насколько приятнее и лучше может стать жизнь, если в ней не будет
места убийству.
Разумеется, в то время мы только начинали понимать их.
В конце года мы решились на опасное дело: выйти в долину и
взять в плен нескольких людей. От них мы узнали, что положение куда более
безнадежно, чем можно было предположить. Убийство составляло само основание их
религии: это был их священный акт!
Они убивали во имя своих богов, принося в жертву сотни и
сотни соплеменников во время ритуалов. Да, смерть была самым главным
средоточием их жизней! Мы были ошеломлены открывшимся ужасом.
Мы решили, что наша жизнь будет проходить только в границах
долины. Что же касается других племен Талтосов, мы опасались, что им грозит
самое худшее. Во время своих коротких вылазок за пленными мы видели не одну
сожженную деревню, не одно разгромленное поле, а главное – разметанные повсюду
зимним ветром останки мускулистых тел Талтосов.
