Роуан лежала, откинувшись в кресле, положив руки на высокие
подлокотники. Она не знала, сколько прошло времени, с тех пор как она заснула
незадолго до того, как они стали подлетать к Нью-Йорку. А сейчас она была
необычайно взволнована, глядя на двоих мужчин напротив нее: на Майкла,
докуривавшего маленький остаток сигареты, который он держал между двух пальцев,
обратив внутрь красным тлеющим ободком на конце, и на Эша – в одном из его
длинных, великолепно скроенных, двубортных шелковых пальто в стиле высокой
моды, с небрежно подвернутыми рукавами, в белой рубашке с золотыми запонками,
украшенными драгоценными камнями, которые заставили ее вспомнить об опалах,
хотя она сознавала, что не была большим экспертом по драгоценным или
полудрагоценным камням и не интересовалась чем-нибудь в таком роде. Опалы. Его
глаза также заметно опалесцировали, как она думала уже неоднократно. Его брюки,
широкие, похожие на пижамные, были тоже фантастически модными. Он небрежно
скрестил ноги, так что обнажилась полоска кожи. Такая поза, очевидно, была для
него привычной. На правом запястье он носил тонкий золотой браслет непонятного
назначения: узкую металлическую ленту, сверкающую и представлявшуюся ей до
безумия сексуальной, хотя причину этого она не смогла бы объяснить.
Он поднял эту руку, пробежал пальцами по черным волосам,
маленьким пальцем захватив белую полосу, словно не хотел забыть о ней, отделил
ее, но потом соединил с темными волнами. Этот жест, как ей показалось, оживил
его лицо снова – всего лишь одно небольшое движение. Взгляд Эша быстро
скользнул по салону и остановился на ней.
Сама она вряд ли заметила, что второпях извлекла из своего
чемодана. Что-то красное, что-то мягкое, что-то свободное и короткое, едва
доходившее ей до колен. Майкл обернул ей жемчуг вокруг шеи – маленькое,
скромное ожерелье. Это удивило ее. Она была так ошеломлена тогда. Слуги Эша
запаковали все остальное.
– Я не знала, хотите ли вы взять для Сэмюэля
бульдога. – Лесли повторила эти слова несколько раз, весьма огорченная,
что не сумела угодить боссу.
– Не имеет значения, – наконец ответил Эш,
выслушав ее и, возможно, впервые вникнув в смысл оправданий. – В Нью-Йорке
мы найдем Сэмюэлю бульдогов. Он сможет содержать своих бульдогов в саду на
крыше. Знаете ли вы, Лесли, что в Нью-Йорке есть собаки, которые живут на
крышах и которые никогда не бывали на улицах, внизу?
Что она должна думать о нем? Что они все думают о нем?
Конечно, размышляла Роуан, его преимущество в том, что он ослепительно богат.
Или ослепительно красив?
– Но я хочу, чтобы бульдог был у меня сегодня
вечером, – волновался Сэмюэль, пока снова не впал в беспамятство. – И
я хочу иметь его немедленно.
При первом взгляде на маленького человека Роуан
почувствовала, что потрясена до глубины души. Что это было – гены ведьм?
Ведьмовское знание? Или это говорил в ней врач, пришедший в ужас от этих
кошмарных складок кожи, полностью покрывающих все его лицо? Он был похож на
огромный обломок разноцветного живого камня. Что будет, если скальпель хирурга
удалит эти складки, открывая глаза, полные, правильно оформленные губы, лицевые
кости, подбородок? Во что превратится его жизнь?
– Мэйфейрские ведьмы, – сказал он, когда увидел
их, Роуан и Майкла.
– Знает ли кто-нибудь в этой части мира о нас? –
раздраженно спросил Майкл. – И каким образом наша репутация всегда
опережает наше появление? Когда вернусь домой, непременно прочту все о
колдовстве и исследую его самым серьезным образом.
– Весьма удачная мысль, – сказал Эш. – При
вашем могуществе вы можете сделать многое.
Майкл рассмеялся. Они нравились друг другу, эти двое. Роуан
заметила это. Они разделяли общие взгляды. Юрий был так взбешен, потрясен, так
молод.
На протяжении всего обратного пути после беспощадного
противостояния, произошедшего в башне Стюарта Гордона, Майкл рассказывал им
длинную историю, поведанную ему Лэшером, о жизни, прожитой им в шестнадцатом
веке, о его прошлых воспоминаниях, о его чувствах, испытанных в незапамятные
времена. В его рассказе не было ничего сверхъестественного – скорее отрывочное
изложение легенды, которая была известна только ему и Эрону. Он рассказывал ее
однажды Роуан, и она запомнилась не как последовательность образов и катастроф,
а только как некий набор слов.
Услышать ее снова в этом черном лимузине, пожирающем милю за
милей в направлении Лондона, означало увидеть все это снова, но с большими
подробностями. Лэ-шер – священник, Лэшер – святой, Лэшер – мученик, а затем,
сотней лет позже, – знакомство Лэшера с ведьмами, голос невидимки в
черном, сила ветра, хлещущего по засеянным зерном полям, срывающего листву с
деревьев.
– Голос из долины, – сказал маленький человек в
Лондоне, указывая большим пальцем на Майкла.
Было ли такое, размышляла она. Она знала долину, она никогда
не забудет ее, не забудет, что это такое – быть пленницей Лэшера, не забудет,
как ее волокли сквозь развалины замка. Она никогда не забудет моменты, когда
Лэшер «вспоминал» все, когда новая плоть заявляла права на его разум и отрубала
его от всех истинных познаний, когда им завладевал призрак.
Майкл никогда не был в долине. Быть может, когда-нибудь они
съездят туда вместе, чтобы навестить эти места.
Эш предложил Сэмюэлю поспать, пока они ехали к аэропорту.
Маленький человек выпил еще одну бутылку виски, беспрестанно ворча и стеная, а
иногда и рыгая, и, когда его вносили в самолет, находился уже едва ли не в
коматозном состоянии.
Теперь они летели над Арктикой.
Она закрыла и открыла глаза. Кабина мерцала.
– Я бы никогда не обидел это дитя, Мону, –
внезапно произнес Эш.
Пораженная его словами, она проснулась окончательно. Он
наблюдал за Майклом спокойными глазами. Майкл сделал последнюю затяжку и
затушил окурок о большой стеклянный поднос, так что окурок стал похож на
отвратительного маленького червяка. Его пальцы, припорошенные темными волосами,
казались большими и мощными.
– Я знаю, что вы никогда бы этого не сделали, –
сказал Майкл. – Но я не понимал всего. Да и как бы я мог? Юрий был очень
испуган.
– Это была моя вина. Глупость. Вот почему мы должны
поговорить об этом друг с другом, все трое. Существуют еще и другие причины для
разговора.
– Но почему вы доверились нам? – спросил
Майкл. – Почему подружились с нами вообще? Вы занятой человек, миллиардер,
по-видимому.
– Вот и прекрасно, значит, мы имеем что-то общее, не
так ли? – серьезно сказал Эш.
Роуан улыбнулась.
