Эш задумался, брови выгнулись еще изящнее, лицо смягчилось и
стало очень похожим на то, каким Юрий впервые увидел его: лицо спокойного,
большого, нежного человека, возможно более человечное, чем любое, которое он
когда-либо знал.
Внезапно у Юрия возникла весьма привлекательная мысль, что
Эш, живущий вечно, стал более сострадательным. Но это была неправда. Это
создание могло отнимать жизнь, и он убил бы Гордона не задумываясь, если бы
Роуан каким-то образом не заставила сердце Стюарта остановиться навсегда. Это
создание могло сделать все возможное, чтобы добраться до Моны, Моны-ведьмы,
которая могла воспроизвести другого Талтоса. Как, во имя Божие, мог он защитить
Мону?
Внезапно все показалось спутанным, смешанным, непреодолимым.
Разумеется, он мог взять Тессу с собой; он мог позвонить им и умолять их
приехать, и они согласились бы, а он снова оказался бы дома и встретился со
старшинами еще раз, и они стали бы его хранителями и друзьями. Они помогли бы
ему понять, что делать. Они сняли бы бремя решений с его плеч.
– И я стану защищать Мону, – спокойно сказала
Роуан.
Он был потрясен. Проницательная ведьма читала его мысли.
Сколько всего она могла прочесть в их сердцах и душах? Как мог Талтос
обманывать ее и пытаться одурачить?
– Я не враг Моне Мэйфейр, – сказал Эш, очевидно с
легкостью уловивший его мысль. – Вы ошибались по этому поводу с самого
начала. Я никогда не буду угрожать жизни ребенка. Я никогда не стану принуждать
женщину к чему бы то ни было. У вас и так много поводов для беспокойства.
Оставьте Мону Мэйфейр на попечение этих двух ведьм, которые ее любят и будут
заботиться о ней. Предоставьте им заботы о семье. Несомненно, то же самое
скажут вам старшины, когда вы встретитесь с ними. Пусть семья сама занимается
своими делами. И пусть орден очистится сам.
Юрий хотел ответить. Но не знал, что сказать. «Я хотел бы,
чтобы все это оказалось правдой»?
Неожиданно к Юрию приблизился Эш и покрыл его лицо нежными
поцелуями. Юрий взглянул вверх, преисполненный любви, а потом, обхватив Эша за
шею, поцеловал гиганта в губы.
Поцелуй был крепким и целомудренным.
Где-то в глубине мозга промелькнули легкомысленные слова
Сэмюэля о том, что он влюбился в Эша. Его это не задело. Это был вопрос о
полном доверии. Доверие доставляет такое облегчение человеку, такое чарующее
чувство связи, что ты становишься беспечным и тебя могут уничтожить.
– Я заберу тело, – сказал Эш. – И захороню
там, где люди вряд ли когда-нибудь его найдут.
– Нет, – сказал Юрий. Он глядел прямо в большие,
спокойные глаза Эша. – Я уже упоминал о том, что говорил по этому поводу с
Обителью. Когда вы будете в нескольких милях отсюда, позвоните им. Я сообщу вам
номер. Попросите их приехать сюда. Мы позаботимся о теле Стюарта Гордона и обо
всем прочем.
Он двинулся прочь от Эша и встал в ногах распростертого
тела. Каким тщедушным выглядел Гордон в смерти. Гордон! Ученый, вызывавший
всеобщее восхищение, друг Эрона, наставник молодежи. Юрий наклонился, стараясь
никак не потревожить тело, просунул руку во внутренний карман пиджака Гордона и
нашел там пачку маленьких белых карточек.
– Вот здесь, это номер Обители, – сказал он Эшу,
выпрямляясь, и вложил одну карточку тому в руку.
Он снова оглянулся на тело.
– Здесь не осталось ничего, что бы связывало
кого-нибудь с умершим человеком, – сказал он.
И, осознав внезапно удивительную истину этих слов, Юрий чуть
не рассмеялся.
– Как удивительно, – объявил он. – Он просто
мертв – и ни единого следа насилия. Позвоните по этому телефону, и они приедут.
Они заберут нас всех домой.
Он повернулся и посмотрел на Роуан и Майкла.
– Я вскоре свяжусь с вами.
Лицо Роуан было печально и непроницаемо. Майкл выглядел явно
обеспокоенным.
– А если вы не позвоните, – сказал Майкл, –
мы будем знать, что ошибались.
Юрий усмехнулся и покачал головой.
– Я понимаю теперь, как это могло произойти;
я вижу слабость и очарование.
Он оглядел комнату, испытывая при этом смешанные чувства.
Часть его ненавидела ее так сильно; часть его видела ее как святилище
гибельного романтизма; часть его не могла вынести мысль об ожидании ради
спасения. Но он действительно слишком устал, чтобы думать о чем-то еще или
делать это как-нибудь по-другому.
– Я поговорю с Тессой, – сказала Роуан. – Я
объясню ей, что Стюарт очень серьезно болен и что вы собираетесь остаться с
ней, пока не придет помощь.
– Ох, это было бы очень мило с вашей стороны, –
сказал Юрий и только теперь впервые почувствовал, как неизмеримо устал.
Он сел на стул возле стола.
Его взгляд упал на книгу свода законов, как Стюарт назвал ее
– справедливо или нет, судить трудно. Юрий не был уверен, какое название было
бы подходящим.
Он увидел длинные пальцы рук Эша, сомкнутые на обеих
сторонах книги, поднятой им и прижатой к груди.
– Как я смогу связаться с вами? – спросил его
Юрий.
– Вы не сможете, – ответил Эш. – Но в один из
ближайших дней, обещаю, я сам свяжусь с вами.
– Пожалуйста, не забудьте своего обещания, –
попросил его Юрий утомленным голосом.
– Я должен буду предостеречь вас кое о чем, –
мягко, задумчиво сказал Эш, держа книгу, словно это был своего рода священный
щит. – В грядущие месяцы и годы, – продолжил он, – вы можете
увидеть то здесь, то там нечто похожее на меня. Это может случиться в любой
момент, при любых обстоятельствах. Даже не пытайтесь подойти ко мне, окликнуть
меня. Я нахожусь под такой особой охраной, какая вам не может и присниться. Вам
не удастся последовать за мной, чтобы меня догнать. Скажите то же самое членам
вашего ордена. Я никогда не признаю и никогда не подтвержу ничего из того, что
рассказал вам. И ради бога, пожалуйста, предупредите их, чтобы они не ходили в
долину. Маленький народ вымирает, но до тех пор, пока он существует, маленькие
люди могут оказаться в высшей степени опасны. Предостерегите их всех:
сторонитесь долины.
– Значит ли это, что я могу рассказать им все, что
видел?
– Да, вы должны сделать это, вы должны быть совершенно
искренни с ними. Иначе вам не следовало бы возвращаться домой.
Юрий взглянул на Роуан, а затем на Майкла. Они подошли ближе
и встали по обе стороны от него. Он почувствовал, как рука Роуан коснулась его
лица, когда она поцеловала его. Он почувствовал руку Майкла у себя на плече.
