– Да будет вам, – сердито бросил Лайтнер. –
Мы оба знаем правду. Он пытается совокупляться с ними. Разве вы сами мне об
этом не говорили? Разве не вы сказали, что Роуан интересовал вопрос, способен
ли этот тип спариваться с людьми? Для этого она прислала вам материалы с
просьбой провести полное генетическое исследование.
Ларкин был потрясен. Честно говоря, он никогда всерьез не
верил в существование этого странного субъекта мужского пола, которого родила
Роуан Мэйфейр. В глубине души он до сих пор надеялся, что этому найдется вполне
разумное объяснение.
– А это и есть разумное объяснение, – сказал
Лайтнер. – Слово разумное довольно обманчиво. Под ним можно понимать все
что угодно. Хотелось бы знать, удастся ли мне увидеть его? Любопытно, обладает
ли он, подобно человеку, мыслительными способностями? Умеет ли владеть собой?
Имеет ли какие-нибудь моральные принципы, если, конечно, он наделен сознанием в
том виде, в каком мы его понимаем…
– Вы всерьез считаете, что он охотится за женщинами
этой семьи?
– Разумеется, всерьез, – ответил Лайтнер. –
Это же ясно как день. А знаете, почему Таламаска забрала окровавленную одежду
Гиффорд? Потому что эта дама забеременела от него, а потом у нее случился
выкидыш. Послушайте, доктор Ларкин, полагаю, вам пора уяснить то, что
происходит. Я вполне разделяю ваш научный интерес. Мне также понятна ваша
преданность Роуан. Но я хочу, чтобы до вас наконец дошло. Ее вы можете больше
никогда не увидеть.
– О боже!
– Поэтому постарайтесь переварить хотя бы то, что уже
нам известно. Нам предстоит сообщить семье, что этот субъект начал действовать.
У нас нет времени вести пространные беседы о генетических заболеваниях и
генетических исследованиях. Нам даже некогда собирать данные. Семье грозит
невероятная опасность. Вы понимаете, что сегодня умерла еще одна женщина? И
умерла как раз тогда, когда вся семья хоронила Гиффорд!
– Вы были с ней знакомы?
– Нет. Но знаю, что ей было тридцать пять лет. По своей
натуре она была своего рода отшельницей. Ее считали слегка чудаковатой.
Впрочем, таких, как она, в семье предостаточно. Ее бабушка, Лорен Мэйфейр, не
слишком с ней ладила. Думаю, что пришла она к своей внучке в полдень только
затем, чтобы отругать за отсутствие на похоронах двоюродной сестры.
– У нее был вполне подходящий для этого повод, не так
ли? – произнес Ларкин, неожиданно для себя испытав жалость. –
Господи, если бы я имел хоть малейшее представление, где искать Роуан. Хотя бы
какой-нибудь намек на то, где ее можно найти.
– Да вы, как я погляжу, большой оптимист, – с
горечью произнес Лайтнер. – Намеков у нас с вами хватает. Разве не так? Но
ни один из них не может помочь нам встретиться или поговорить с Роуан Мэйфейр.
Глава 11
Вместе с билетом в Новый Орлеан его ждала записка:
«Немедленно позвони в Лондон».
– Юрий, с тобой хочет поговорить Антон. –
Ответивший на другом конце провода женский голос был ему незнаком. – Он
хочет, чтобы ты дождался, пока в Нью-Йорк приедет Эрик Столов. Он должен
прибыть завтра И сможет встретиться с тобой в полдень.
– Интересно зачем? Как вы думаете? –
поинтересовался Юрий, пытаясь догадаться, кто была его собеседница, которая
говорила с ним так, будто хорошо его знала, несмотря на, то что он слышал ее
голос по телефону первый раз в жизни.
– Он считает, что тебе было бы неплохо поговорить со
Столовым.
– Зачем?
Юрию было нечего сказать Столову, а точнее – нечего было
добавить к тому, что он уже сказал Антону Маркусу. Поэтому ему было совершенно
непонятно решение, исходящее от руководства Таламаски.
– Мы для тебя заказали номер, Юрий, – продолжала
дама– В отеле «Сент-Реджис». Эрик позвонит тебе завтра в полдень. Прислать тебе
машину? Или возьмешь такси?
Юрий задумался. До его рейса оставалось меньше двадцати
минут. Он в недоумении посмотрел на свой билет, пытаясь разобраться в
охвативших его чувствах и мыслях. Его рассеянный взгляд безотчетно блуждал по
вестибюлю, наводненному разношерстной толпой прохожих. Перед его взглядом
беспрестанно мелькали то дети, то багаж, то снующий повсюду обслуживающий
персонал, который нетрудно было угадать по униформе, то газеты в затемненных
пластиковых тумбах. Все аэропорты мира, как ни странно, чрезвычайно похожи друг
на друга. Пребывая в них, совершенно невозможно определить, где ты находишься –
в Вашингтоне или Риме. Если вокруг нет воробьев, значит, это не Каир, хотя
вполне может быть Франкфуртом или Лос-Анджелесом.
Мимо него проходили индусы, арабы, японцы. И множество других
людей, которые в равной степени могли являться канадцами, американцами,
англичанами, австралийцами, немцами или французами. Кто их мог различить по
национальности?
– Юрий, ты меня слышишь? Пожалуйста, отправляйся в
«Сент-Реджис». С тобой хочет поговорить Эрик. Он привезет тебе данные
расследования. Антон придает вашей встрече чрезвычайную важность.
Каким спокойствием и невозмутимостью веяло от ее тона!
Неизвестная собеседница говорила с ним так, будто ничего не произошло – будто
он не нарушил приказ и самовольно не покинул штаб-квартиру ордена. Откуда
взялась столь странная доверительная интонация и подозрительная вежливость у
той, которую он даже не знал?
– Антон сам желал бы с тобой поговорить, –
продолжала неизвестная особа. – Он будет очень огорчен, узнав, что ты
позвонил в его отсутствие. Позволь мне сказать ему, что ты отправился в отель
«Сент-Реджис». Мы можем прислать тебе машину. Уверяю тебя, организовать это
совсем нетрудно.
Можно подумать, что Юрий сам этого не знал. Можно подумать,
он не избороздил весь мир в бесконечных командировках. Не летал тысячу раз на
самолетах, не ездил тысячу раз на машинах и не жил тысячу раз в отелях,
забронированных орденом. Можно было подумать, будто он вовсе не был
отступником.
Нет, что-то здесь было не так. Никто в Таламаске никогда ему
не грубил, но никто никогда не разговаривал с Юрием и подобным образом. Все их
способы вести переговоры он прекрасно знал. Был ли этот тон специально избран
для безумцев, дерзнувших без разрешения покинуть Обитель? Уйти из нее после долгих
лет послушания, покорности и беззаветного служения?
Его рассеянный взор остановился на одной даме, стоявшей
вдали у стены. На ней были кроссовки, джинсы и шерстяной жакет. Словом, ничего
примечательного, разве что за исключением коротких темных волос. Гордая осанка,
маленькие глазки. Довольно симпатичная. Засунув руки в карманы, она курила
сигарету, которая торчала у нее изо рта Все это время дама не сводила с Юрия
глаз.
