– Что ты имеешь в виду? – спросил он.
Сначала его лицо побледнело, потом, наоборот, залилось
краской. Положив трубку, он взглянул на Эрона и сказал:
– Это ваши коллеги забрали одежду моей жены? Откуда они
ее увезли – из полицейского участка Уолтон-кантри или из похоронного бюро?
Скажите на милость, по какому праву вы позволяете себе подобные выходки?
Эрон не ответил, однако от Майкла не укрылось удивление и
даже замешательство, отразившееся у него на лице. Из этого явствововало, что
Лайтнер, находясь в полном неведении о случившемся, был не только потрясен, но
и глубоко оскорблен тем, что услышал. Ненадолго замешкавшись, он неуверенно
пожал плечами и произнес:
– Мне очень жаль. Однако я никого не уполномочивал на
подобные действия. Прошу прощения, но я об этом ничего не знал. Обещаю
проследить, чтобы все было незамедлительно возвращено на место.
Теперь Майкл понял, почему Эрон чувствовал себя не в своей
тарелке. Что-то неладное творилось в его отношениях с орденом. То, что Лайтнера
что-то терзало, молодой человек заметил уже давно, однако о причине его
беспокойства догадался только сейчас.
– Да идите вы все к черту! – вспылил Райен. –
Я уже сыт по горло учеными, секретами и всеми, кто друг за другом
шпионит. – Он встал, и Пирс последовал его примеру.
– Пошли, отец, – сказал Пирс, в очередной раз взяв
инициативу в свои руки. – Пошли домой. Я вернусь в офис во второй половине
дня. Пойдем.
Эрон не встал с места и даже не взглянул на Райена А
продолжал сидеть, уставившись в пустоту отсутствующим взглядом и погрузившись в
свои размышления, которые, очевидно, были далеко не из приятных, ибо выражение
его лица не могло скрыть внутреннего раздражения.
Майкл встал и, поочередно пожав руки Райену и Пирсу,
произнес:
– Благодарю вас обоих.
– Чего-чего, а такого я никак не ожидал, – с
нескрываемым отвращением процедил сквозь зубы Райен. – Увидимся завтра.
Ты, я, Лорен и Рэндалл. Мы найдем Роуан, если только ее…
– …Вообще можно найти, – закончила Мона.
– Я же просил тебя прикусить язык, – рявкнул
Райен. – А ну-ка марш домой. Старуха Эвелин там одна.
– И так всегда. Вечно дома кто-нибудь один. И, как
всегда, позарез нуждается в моем присутствии, – пробормотала в ответ Мона.
Скинув ногу с подлокотника, она поднялась с кресла и
предстала во всем своем великолепии молодости: стройная, в простеньком детском
платьице и с белым бантом, который торчал двумя кольцами у нее на голове.
– Ладно, ладно, не волнуйтесь. Я еду домой, –
сказала она.
Глядя на Райена, можно было подумать, что Мона действовала
на него, словно красная тряпка на быка. Но вдруг случилось непредвиденное.
Подойдя к девушке, он импульсивно ее обнял и крепко прижал к груди. Сначала в
комнате воцарилась тишина, а потом ее прорезали жуткие звуки рыданий. Это были
глубокие, задыхающиеся, с трудом подавляемые всхлипывания мужчины, в которых
смешивались воедино стыд и горе. Такой звук вряд ли была способна издать
женщина – столь он был неестественным.
Пирс обнял отца за плечи. Резко отпрянув от Моны, Райен
горячо поцеловал ее в щеку, затем слегка стиснул рукой ее плечо и отпустил.
Исполненная нежности, Мона в свою очередь тоже припала к нему и чмокнула его в
щеку.
Райен покинул библиотеку вслед за Пирсом.
Когда они открыли дверь, Майкл услышал доносящийся из холла
гул. Среди множества прочих трудно различимых голосов он сумел выделить
приглушенный голос Беатрис и более низкий по тембру голос Рэндалла.
Теперь Майкл остался наедине с Моной и Эроном Лайтнер сидел
недвижимо и глядел в пустоту ничего не выражающим взглядом. В эту минуту он
казался таким же искалеченным душой, каким совсем недавно был Майкл.
Проскользнув в угол, Мона, скрестив руки на груди, замерла
на месте и словно превратилась в рыжую свечу. Было совершенно очевидно, что
уходить она не собиралась.
– Скажите, о чем вы думаете, – обратился Майкл к
Эрону. – Я впервые задаю вам этот вопрос после всего, что случилось. Что у
вас на уме? Поделитесь со мной.
– Вас интересует мое мнение как ученого? – с
прежней горечью в голосе произнес Эрон.
– Меня интересует ваше беспристрастное мнение, –
ответил Майкл. – Нежелание Райена поверить в очевидное – не более чем
религиозная установка Я чувствую, что вы что-то скрываете от меня. Что?
Наверное, Майклу следовало попросить Мону уйти, проводить ее
вниз и передать под опеку Беа, однако он не стал это делать.
Майкл выжидательно смотрел на Эрона, лицо которого сначала
напряглось, а потом вновь разгладилось.
– Я бы не сказал, что я что-то скрываю, – начал он
с несвойственной ему интонацией. – Просто меня кое-что встревожило, –
признался он, глядя Майклу прямо в глаза– С самого начала я возглавлял
расследование по исчезновению Роуан. Мне и по сей день казалось, что я его возглавляю.
Но, как: я недавно узнал, старшины решили включиться в это расследование сами,
не соизволив даже поставить меня в известность. Я не знаю, кто забрал одежду
Гиффорд И вообще, такие поступки не в стиле Таламаски. После исчезновения Роуан
мы попросили у Райена разрешения посетить этот дом, чтобы взять образцы
окровавленных ковра и обоев. Мы не обратились к вам, потому что тогда вы были…
– Знаю, знаю…
– Так у нас принято. Идти по следам случившегося
несчастья. Двигаться осторожно, наблюдая за всем и вся и не делая никаких
выводов.
– Вам не требуется мне ничего объяснять. Мы с вами
друзья. И вы это знаете. Пожалуй, я могу сказать, что произошло. Старшины,
должно быть, сочли для себя данное расследование делом номер один. Ведь теперь
речь идет не о каком-то там привидении, а о вполне осязаемом
человеке-мутанте. – Майкл горько рассмеялся. – И это человекоподобное
существо взяло в заложники мою жену.
– Это могла бы тебе сказать и я, – не упустила
случая вставить свое слово Мона.
Откровенное нежелание Эрона продолжать разговор
настораживало Майкла. Было видно, что Лайтнер сильно подавлен. Кроме того, он
не имел права обсуждать вопросы, находящиеся в компетенции ордена Очевидно,
поэтому он надолго замолчал, устремив взор в сторону.
– Вы в самом деле поправились? – наконец обратив
взгляд к Майклу, полюбопытствовал он. – Вправду хорошо себя чувствуете?
Доктор Роудз говорит, что вы его чудо. Скорее всего, теперь с вами все будет
нормально. Увидимся завтра Встретимся с вами вдвоем, даже если меня не допустят
на собрание к Райену.
