Позже, той же ночью, Гиффорд поднялась в комнату Алисии на
Амелия-стрит и, положив руку на плечо Эвелин, ласково произнесла:
– Как я рада, что ты пришла на свадьбу. Хорошо бы тебе
почаще выходить из дома. – Потом, чуть замешкавшись, добавила – Надеюсь,
ты не ходила к тайнику? И никому о нем не рассказала?
Старуха Эвелин и не подумала отвечать.
– Роуан и Майкл будут счастливы! – продолжала
Гиффорд.
Потом внучка поцеловала Эвелин в щеку и вышла Комната,
пропитанная прелым запахом алкоголя, смердела, как сточная канава. Алисия
стонала, точь-в-точь как ее мать, требуя смерти любой ценой, чтобы
воссоединиться со своей родительницей.
Вашингтон-авеню. Да, точно, это была Вашингтон-авеню. И все
так же белела крыша дома королевы Анны. Правда, от него осталось только одно
крыло, тем не менее оно выглядело таким, как прежде.
И цветочный магазин стоял на прежнем месте. Ах да, Эвелин
собиралась купить цветы. Для своей дорогой девочки, дорогой…
А это что еще за невиданное дело! Из магазина вышел
невысокий молодой человек в очках и заговорил с ней! Правда, из-за грохота
автомобилей его было очень плохо слышно.
– Госпожа Эвелин, неужели это вы? – наконец
разобрала она обращенные к ней слова– Я едва узнал вас. Что вы делаете так
далеко от дома? Пожалуйста, проходите. Позвольте мне позвонить вашей внучке.
– Моей внучке уже нельзя позвонить, – сказала она–
Она умерла.
– Да, мэм, мне очень жаль, я уже знаю. – Он
подошел к краю небольшой террасы, и она увидела, что ее собеседник был не
настолько молод, как ей показалось вначале, но его лицо ей было
знакомым. – Мне очень жаль мисс Гиффорд, мэм. Все утро я только и делал,
что принимал заказы ей на цветы. Я хотел сказать, что собирался позвонить мисс
Алисии. Сообщить ей, чтобы она пришла и забрала вас домой.
– Бедный мальчик. Раз ты думаешь, что Алисия в
состоянии прийти и забрать меня, значит, ты в этом деле мало что смыслишь.
Но зачем было вообще с ним говорить? Зачем затевать никому
не нужный разговор? От этого вздорного и глупого занятия она уже давно
отказалась. Оно было ей противопоказано, тем более в такой день. Если она
сегодня будет много болтать, то может довести себя до сущего сумасшествия.
Но как зовут этого молодого человека? И что он ей только что
говорил? Пожалуй, если напрячь память, то можно вспомнить, где она видела его в
последний раз. Не он ли работал на доставке заказов на дом и всякий раз,
проходя мимо ее дома, приветственно махал ей рукой? Впрочем, стоит ли
докапываться до таких мелочей? Это все равно что выбираться из лабиринта,
следуя по оставленной на пути нити. Глупости, недостойные того, чтобы на них
обращать внимание.
Молодой человек спустился по ступенькам вниз.
– Мисс Эвелин, позвольте мне помочь вам подняться? Вы
сегодня очень хорошо выглядите. У вас такая красивая брошь на платье.
Еще бы, сказала про себя она, вновь оградившись от внешнего
мира обликом старой женщины. Зачем говорить вслух то, что может расстроить
чувства невинного и совершенно постороннего ей человека, пусть даже такого
лысого и бескровного, как этот продавец цветов? Откуда ему знать, как давно она
состарилась? Очевидно, это произошло вскоре после рождения Лауры Ли – с того
времени, когда она начала прогуливаться с плетеной детской коляской вокруг
кладбища. Да, пожалуй, тогда она уже стала старой.
– Откуда вы узнали, что моя внучка умерла? Кто вам
сказал?
Как ни странно, но теперь она сама не могла точно сказать,
откуда об этом узнала.
– Звонил мистер Филдинг. Он заказал целую комнату
цветов. И когда говорил, то было слышно, что плакал. Как это печально! Простите
меня. Мне вправду очень скорбно это слышать. Простите, но я не знаю, что обычно
говорят в таких случаях.
– А следовало бы знать. Ведь вы продаете людям цветы.
И, полагаю, цветы для мертвых покупают чаще, чем для живых. Вам следует выучить
и запомнить всего несколько приличествующих случаю фраз. Люди ожидают услышать
их от вас.
– И что же это за выражения, мэм?
– Ладно, молодой человек, не знаю, как вас зовут.
Пошлите от моего имени цветы для моей внучки Гиффорд.
Он все прекрасно понял, хотя Эвелин ни словом не обмолвилась
о деньгах.
– Составьте букет из белых гладиолусов, красных лилий и
роз, – продолжала Старуха Эвелин, – и украсьте его лентой с надписью
«Внучке». Вы меня поняли? Это все. Проследите, чтобы он был большим и красивым.
И пусть его поставят возле гроба. Кстати, вы не знаете, где будет стоять гроб?
Мой кузен Филдинг случайно не снизошел до того, чтобы сообщить вам об этом?
Если нет, значит, вам придется самому обзванивать все похоронные бюро, чтобы это
выяснить.
– Он будет в «Метэри», мэм. Мне уже об этом сообщили.
Что там будет в «Метэри»? Что? О чем это он говорит? В этот
миг прогрохотал огромный грузовик, проезжая мимо них по направлению к
Карондоле. Какая досада! Сколько развелось новостроек! Господи, да от них
спасения никакого нет! Подумать только, снести такие дома! Это впору делать
только идиотам. Положительно, мир наводнили одни идиоты.
Эвелин хотела было поправить волосы и только тогда
почувствовала, что молодой человек все еще тянет ее куда-то за руку.
– Оставьте меня, – произнесла она или только
попыталась произнести.
И вообще, о чем она с этим молодым человеком говорила? И что
она вообще здесь делает? Как она здесь оказалась? Интересно, не этот ли вопрос
он только что ей задавал?
– Позвольте мне посадить вас в машину и отправить
домой. Если не возражаете, я могу вас проводить.
– Нет, не нужно, – ответила она и, взглянув на
цветы за стеклом, сразу все вспомнила.
Прошествовав мимо продавца цветов, она свернула за угол к
Садовому кварталу по направлению к кладбищу. Это был ее излюбленный маршрут. Ей
нравилось, что по дороге она могла видеть могилу Мэйфейров, которая
располагалась у самых ворот. «Дворец командора» все еще стоял на месте. Сколько
же лет прошло с тех пор, как она последний раз обедала в нем! Помнится, Гиффорд
всегда просила взять ее с собой.
Сколько раз они были с Гиффорд в «Коммандере»! Сколько раз с
ними был Райен, благовоспитанный юноша с таким светлым, можно сказать сияющим,
лицом. С трудом верилось, что подобный ребенок мог произойти от Мэйфейров, да к
тому же приходится праправнуком Джулиену. Хотя в последнее время в роду
Мэйфейров все чаще и чаще стали появляться индивидуумы с таким светлым ликом.
Помнится, Гиффорд всегда любила заказывать в ресторане креветки «Ремулад» и ни
разу не капнула соусом ни на свой шарф, ни на блузку.
