Скажи ей двадцать лет назад, что она проживет еще двадцать
лет, дождется смерти Дейрдре и узнает, что бедняжка Гиффорд умерла, она ни за
что бы в это не поверила.
Эвелин думала, что умрет в тот же год, когда почила в бозе
Стела. Подобное же предчувствие у нее было тогда, когда отправилась к праотцам
Лаура Ли, ее единственная дочь. Эвелин решила, что, если перестанет говорить, к
ней придет смерть и заберет ее с собой.
Но она заблуждалась. Она нужна была Алисии и Гиффорд. Потом
Алисия вышла замуж, и на свет появилась Мона Рождение Моны одарило Старуху
Эвелин новым голосом.
Нет, нельзя в такое прекрасное утро смотреть на вещи с
подобной точки зрения. Она даже пыталась разговаривать с людьми, что было для
нее совершенно неестественно, однако далось без малейшего труда.
Она слышала, как другие к ней хотели обратиться, или, вернее
сказать, видела, как шевелятся их губы, и догадывалась, что они пытаются
привлечь к себе ее внимание. Но она не могла расстаться со своими мечтами и
воспоминаниями о былых временах. О том, как она гуляла со Стеллой по Риму,
обнимая ее за талию. Как они вместе лежали в маленьком номере отеля и под
покровом теней одаривали друг друга ласками и поцелуями. Всего лишь женщина с
женщиной, и больше ничего. Но как нежно соприкасались их груди!
О, это было самое прекрасное время в ее жизни! Спасибо
Господу, что ей не довелось тогда знать, каким безрадостным и безликим станет
ее существование впоследствии. Лишь однажды она познала мир во всей полноте –
тогда, когда она была со Стеллой. Но любимая умерла, а с нею погиб для Эвелин и
весь остальной мир.
Она не могла сказать, какая любовь была сильней – к Джулиену
за запертой дверью комнаты или к Стелле с ее невероятными приключениями.
Знала наверняка она только одно: именно Джулиен преследовал
ее в воспоминаниях. Именно его голос мерещился ей повсюду. Однажды ей даже
показалось, что Джулиен взбирается вверх по ступенькам – совсем как много лет
назад, когда ей было тринадцать. Как со словами: «Эй ты, мерзавец, сейчас же
выпусти девочку!» – он отталкивает ее прадедушку, стоящего на пути. Она тогда
вся тряслась от страха на чердаке, а Джулиен явился, чтобы забрать ее с собой.
Очевидно, в этом был особый смысл. Джулиен до сих пор незримо присутствовал
подле нее. То и дело в голове у нее звучали его слова: «Заведи виктролу,
Эвелин. Произнеси мое имя».
Внезапно и трагически уйдя из жизни, Стелла превратилась для
Эвелин в прекрасную и бесконечную печаль. Казалось, испустив свой последний
вздох, она отправилась прямиком в рай. Впрочем, в том, что Стелла пребывала на
небесах, Эвелин ничуть не сомневалась. Разве может человек, который своей жизнью
осчастливил стольких людей, попасть в ад? Бедняжка Стелла Настоящей ведьмой ей
не суждено было стать, потому что она так и осталась сущим ребенком Возможно,
такие благородные создания, как Стелла, не желают нас тревожить, потому что у
них много других добрых дел. И именно поэтому она не стала призраком, а была
для Эвелин лишь светлым воспоминанием.
Помнится, в номере римского отеля Стелла, положив свою руку
меж бедер Эвелин, сказала.
– Не бойся. Позволь мне прикоснуться к тебе. Дай мне на
тебя поглядеть. – Она осторожно раздвинула ноги Эвелин. – Не нужно
стыдиться, – продолжала Стелла– Когда ты с женщиной, нет никаких поводов
для опасений. Ты сама это прекрасно знаешь. Кроме того, разве дядюшка Джулиен
не был с тобой нежен?
– Мне бы хотелось занавесить окно, – взмолилась
Эвелин. – Этот свет, этот шум с площади.
К этому времени она уже была достаточно возбуждена и горела
страстью к Стелле. Тем не менее для Эвелин оказалось сущим потрясением то, что
она сама начала осыпать свою возлюбленную бурными ласками: гладить ее тело,
сосать грудь. Она даже позволила Стелле лечь на нее сверху. Эвелин так сильно
ее любила, что была готова утонуть в этом огне желания…
Жизнь Эвелин решительно и бесповоротно закончилась в ту ночь
тысяча девятьсот двадцать девятого года, когда Стеллу застрелили.
Она видела собственными глазами, как Стелла замертво упала
на пол. Тот человек из Таламаски по имени Артур Лангтри бросился к Лайонелу
Мэйфейру, чтобы выхватить у него из руки пистолет. Вскоре сам сотрудник
секретного ордена умер на корабле от сердечного приступа Несчастный глупец,
подумала Старуха Эвелин. А Стелла так надеялась сбежать с ним в Европу, оставив
своего ребенка Лэшеру. О, Стелла, как только могла прийти тебе в голову такая
ужасная и нелепая мысль! Эвелин пыталась предупредить ее насчет этих людей из
Европы. Она знала, что у них были какие-то тайные книги и записи, и пыталась
убедить Стеллу, чтобы она с ними не общалась. Карлотта была уже в курсе дела,
потому что ей раскрыла глаза Эвелин, хотя по совершенно другой причине.
Теперь же один из этих людей вновь появился в этих краях,
при этом не вызвав ни у кого никакого подозрения. Его звали Эрон Лайтнер. Все о
нем отзывались как о святом только потому, что он вел летопись истории клана
начиная с времен Доннелейта Да что они вообще могли знать о Доннелейте? Если
там никто, кроме Джулиена, никогда не был. Помнится, когда они, слушая тихую
музыку, лежали на диване и у них зашла речь об этом шотландском местечке,
Джулиен, тотчас перейдя на таинственный шепот, стал намекать на нечто ужасное.
Наверное, Эвелин должна была последовать за Джулиеном вскоре
после его смерти, если бы не Лаура Ли, ее малышка-дочь, которую ей не хотелось
оставлять сиротой. И так было всегда Кто-нибудь из детей, привязывая ее к себе,
обязательно заставлял возвращаться к жизни. Тогда это была Лаура Ли, а теперь
Мона Интересно, доживет ли она до того, чтобы повидать ребенка Моны?
Однажды Стелла принесла платье для Лауры Ли, собираясь
отвести ее в школу.
– Дорогая моя, выкинь ты весь этот вздор насчет школы
из головы, – сказала она тогда. – Бедненькая девочка Зачем ее так
мучить какими-то науками? Помню, я всегда ненавидела школу. Лучше давайте
поедем вместе в Европу. Со мной и Лайонелом. Как можно прожить всю жизнь на
одном и том же месте? Тоска, да и только!
Если бы не Стелла, Эвелин, пожалуй, никогда не побывала бы
ни в Риме, ни в Париже, ни в Лондоне, ни в одном из прочих замечательных мест,
которые показала ей возлюбленная. Стелла никогда не была верной, но при этом
оставалась по-своему преданной, считая это единственно важным достоинством
человека.
В ночь смерти Стеллы на Эвелин было серое шелковое платье и
жемчужные бусы Стеллы. Когда свершилась трагедия, Эвелин выбежала из дома и
кинулась ничком на лужайку, краем глаза видя, как уводят Лайонела Платье было
навсегда испорчено, потому что на земле было много битого стекла. Стелла еще
долго лежала на начищенном до блеска полу – том самом, на котором они с Эвелин
когда-то танцевали, – а вокруг нее мелькали вспышки фотоаппаратов. А этот
тип из Таламаски как ошалелый бросился прочь. Какой у него был страшный вид. До
безобразия страшный…
