Юрий кивнул, про себя отметив, что мужчина обратился к нему
по имени, несмотря на то что мальчик, кажется, его ни разу не называл. Хотя не
исключено, что мог случайно упомянуть его в какой-нибудь из своих историй.
Впрочем, какое это имело значение? Юрий взял со столика телефонный аппарат и,
взобравшись на кровать, чтобы быть поближе к мужчине, поднял трубку и назвал
оператору имя и номер. Звонок был адресован какому-то человеку, находившемуся в
Лондоне. На другом конце ему ответили по-английски, и Юрий сразу почувствовал в
своем собеседнике образованного человека.
Мальчик передал сообщение, которое больной тихим и безразличным
тоном произнес ему по-итальянски.
– Я звоню по поручению вашего сына, Эндрю. Он очень
болен. Очень. Он в Риме, в отеле «Хасслер». Просит, чтобы вы к нему приехали.
Он говорит, что сам добраться до вас не сможет.
Человек на другом конце провода быстро перешел на
итальянский, после чего разговор продолжался еще некоторое время.
– Нет, сэр, – отвечал Юрий, следуя инструкциям
Эндрю. – Он наотрез отказывается от врача. Да, сэр, он останется
здесь. – Юрий назвал номер их телефона– Хорошо, сэр, я прослежу, чтобы он
поел.
Юрий по мере возможности описал состояние больного. Он даже
позволил себе предположить, что Эндрю парализовало, полагая, что такие новости
повергнут отца в ужас, и про себя решив, что тот, не найдя себе места от
беспокойства, вылетит ближайшим самолетом в Рим.
– Хорошо, я постараюсь убедить его вызвать врача. Да,
сэр.
– Спасибо, Юрий, – поблагодарил его мужской голос
на другом конце линии.
И снова Юрий про себя отметил, что не представлялся своему
собеседнику по имени.
– Пожалуйста, побудь с ним, – попросил мужчина– Я
приеду, как только смогу.
– Не волнуйтесь, – успокоил его Юрий. – Я
никуда не уйду.
Положив трубку, он снова начал уговаривать Эндрю вызвать
врача.
– Никаких врачей, – отрезал Эндрю. – Если ты
позвонишь врачу, я выпрыгну из окна. Слышишь? Никаких врачей. Все равно мне уже
никто не поможет. Слишком поздно.
Услышав последние слова, Юрий буквально потерял дар речи.
Ему казалось, что он вот-вот расплачется. Он вспомнил, как кашляла его мать,
когда они вместе ехали на поезде в Сербию. Почему он не заставил ее обратиться
к врачу? Почему?
– Поговори со мной, Юрий, – снова попросил его
Эндрю. – Придумай какую-нибудь историю. Или, если хочешь, расскажи мне о
ней. Расскажи о своей матери. Я вижу ее. Вижу ее прекрасные черные волосы.
Доктор не смог бы ей помочь, Юрий. И она это знала. Поговори со мной,
пожалуйста.
По телу Юрия пробежали мурашки. Внимательно взглянув Эндрю в
глаза, он понял, что тот читает его мысли. Мать как-то раз говорила Юрию, что
этой способностью обладают цыгане. Юрий был лишен такого дара, а вот его мать,
по ее словам, обладала им в полной мере. Правда, Юрий этому никогда не верил,
потому что ему ни разу не представилось случая убедиться в правдивости ее
утверждения. При воспоминании о матери и последнем путешествии в поезде у него
заныло сердце. Ему хотелось верить, что врач уже ничем не мог ей помочь, хотя
полной уверенности в этом у него не было. Охваченный размышлениями о последних
днях жизни матери, Юрий замолчал.
– Я буду рассказывать вам истории только при условии,
что вы позавтракаете, – наконец произнес Юрий. – Я закажу что-нибудь
горячее.
Окинув его спокойным взглядом, Эндрю слегка улыбнулся.
– Хорошо, малыш, – согласился он. – Будь
по-твоему. Но только никаких врачей. Пусть принесут еду прямо в номер. И еще,
Юрий. Если я не смогу больше говорить, запомни: ты не должен снова попасть в
руки цыган. Попроси о помощи моего отца, когда он приедет.
Отец прибыл только к вечеру.
Юрий был с Эндрю в туалете. Того рвало в унитаз, и он
опирался на Юрия, чтобы не упасть. Рвота была с кровью. Поддерживая больного,
Юрий стойко боролся с собственной тошнотой, вызванной неприятным запахом.
Подняв глаза, он увидел отца Эндрю. Он был седовлас, но вовсе не стар и, судя
по внешнему виду, весьма состоятелен. Рядом с ним стоял коридорный отеля.
Вот, значит, какой у него отец, подумал Юрий, которого на
какой-то миг охватил приступ безмолвного гнева, вскоре сменившийся полным
безразличием и нежеланием даже шевелиться.
До чего же холеным выглядел этот немолодой человек с белыми
вьющимися волосами! До чего шикарный был на нем костюм! Он подошел, взял сына
за плечи, и Юрий отступил назад. Потом с помощью юноши-коридорного Эндрю
уложили в кровать.
Тот в беспамятстве рвался к Юрию и постоянно выкрикивал его
имя.
– Я здесь, Эндрю, – успокаивал его Юрий. – Я
не оставлю тебя. Не волнуйся. Только разреши своему отцу позвать доктора.
Пожалуйста, Эндрю. Делай так, как говорит тебе отец.
Он присел рядом с больным, держа его за руку и глядя ему в
глаза Густая щетина молодого человека стала еще гуще, темнее и неопрятнее.
Волосы пропахли потом и перхотью. Глядя на него, Юрий едва сдерживался, чтобы
не заплакать.
Он боялся, что седовласый мужчина станет его ругать за то,
что он не вызвал врача. Переговорив с коридорным, тот сел на стул и стал
спокойно смотреть на сына Казалось, он никоим образом не был ни опечален, ни
встревожен, ни даже расстроен. У него были добрые голубые глаза и узловатые, с
набухшими голубыми венами руки. Старые руки.
Эндрю долго дремал, а когда проснулся, вдруг попросил Юрия
рассказать ему историю о дворце магараджи. Мальчика смущало присутствие
пожилого человека, но он все же собрался с духом и решил не обращать на него
внимания. Главное для него было то, что происходило с Эндрю. А Эндрю угасал на
глазах. Господи, почему его отец не зовет доктора? Почему он ничего не
предпринимает? Что происходит? Почему он вообще не заботится о своем сыне?
Эндрю хотел услышать историю о дворце магараджи. Ладно, он ее получит.
Юрий вспомнил, как: однажды его мать провела несколько дней
с одним пожилым немцем в гостинице «Дэниэли». Когда одна из ее подруг удивилась
тому, что ей удалось так долго терпеть общество старика, она ответила: «Он
всегда был ко мне очень добр. А теперь он умирает. Поэтому я сделаю все, чтобы
облегчить ему последние дни жизни». Юрий не мог забыть выражения ее глаз, когда
они приехали в ее родную сербскую деревню и цыгане ей сообщили, что ее мать уже
умерла.
