Эмалет видела человека, которого называли Майклом и которого
любила мать, но не любил отец Майкл жил в большом доме в Новом Орлеане. Отец
хотел вернуться в этот дом и вновь стать его хозяином, потому что это был его
дом. Он приходил в ярость от одной мысли, что в нем жил Майкл. Но отец знал,
что его время еще не пришло. Он ждал, когда Эмалет станет большой и сильной и
сможет присоединиться к нему. Это будет их Началом. Он хотел, чтобы они вошли в
долину Доннелейт вместе. Хорошее начало – залог будущего. Без хорошего начала
нельзя рассчитывать на успех какого бы то ни было дела.
Расти и расцветай, моя доченька.
Талтос.
Долина Доннелейт уже давно опустела Но они – отец, Эмалет и
их дети – поселятся в ней и будут жить. У них родятся сотни детей. Это станет
их блистательным началом.
– Это место будет нашим храмом, святилищем нашего
Начала. Нашим Вифлеемом, – шепотом вещал дочке отец– Началом всех времен.
Было темно. Мать плакала, уткнувшись в подушку, снова и
снова повторяя лишь одно имя: «Майкл. Майкл. Майкл!»
Эмалет всегда знала, когда начинало всходить солнце.
В это время все краски становились ярче, и Эмалет уже могла
разглядеть пред собой тонкую руку матери, которая выглядела в ее глазах
огромным темным пятном, заслонявшим собой весь мир.
Глава 2
В доме было темно. Машины разъехались, и только в одном окне
продолжал гореть свет. Это была старая комната Майкла Карри. Та самая, в
которой умерла Дейрдре. Мона вполне отдавала себе отчет в том, что произошло
сегодня вечером. Более того, она размышляла о случившемся с явным
удовольствием. И неудивительно, потому что она сама, можно сказать, все
спланировала…
Она сказала отцу, что вернется в Метэри вместе с дядей
Райеном и кузинами Джен и Клэнси. Однако дядя Райен ни сном ни духом об этом не
ведал. Покидая дом, он был уверен – как, впрочем, и все остальные, – что
она отправилась на Амелия-стрит с отцом, меж тем как Мона ни с кем никуда не
поехала.
В ночь на Марди-Гра они с Дэвидом были на кладбище. Мона
поспорила с ним, заявив, что он не решится с ней кое-что сотворить пред могилой
Мэйфейров, – и проиграла Он сделал это. Не то чтобы это оказалось
потрясающе здорово, но не так уж плохо для пятнадцатилетнего парня. Во всяком
случае, Моне данное действо пришлось весьма по вкусу. Ей нравилось то, что они
вместе сбежали от взрослых. Нравилось видеть в глазах юноши неподдельный страх
и ощущать собственное возбуждение. Нравилось перелезать с ним через побеленный
кладбищенский забор и крадучись пробираться меж высоких мраморных надгробий.
Нравилось, расправив под собой юбку, чтобы не испачкать трусики, бесстрашно
раскинуться на одной из мощеных дорожек и, невзирая на холод и сырость, которые
источала земля, наконец сделать то, к чему подстрекал ее инстинкт.
– Ну давай же, давай, – подстегивала она Дэвида,
хотя он к этому времени уже не нуждался в том, чтобы его подбадривали и
направляли.
Ее взгляд был устремлен не на него, а на холодное, затянутое
облаками небо, в котором горела только одна звезда Потом глаза Моны скользнули
вверх по стене, по укрепленным на ней небольшим прямоугольным плитам, пока не
остановились на высеченной на одной из них надписи: «Дейрдре Мэйфейр».
Наконец Дэвид кончил. Все оказалось очень просто.
– А ты бесстрашная девушка, – сказал он, когда все
было позади.
– А кого мне бояться? Уж не тебя ли? – Она
приподняла голову и села.
Разгоряченная от возбуждения, плутовка напустила на себя
безразличный вид, будто данное занятие не доставило ей ни малейшего
удовольствия. Пусть двоюродный брат далеко не был предметом ее мечтаний, тем не
менее случившееся не оставило ее равнодушной.
Спустя некоторое время после того, как ее миссия была
выполнена, Мона внесла запись об этом в свой компьютер – там в секретной
директории WSMONAAGENDA хранились ее самые сокровенные тайны и признания в
собственных победах, которыми она не делилась ни с единым человеком на свете.
Компьютерная система Моны была никому не доступна В нее не могли попасть даже
дядя Райен и кузен Пирс, которых она время от времени заставала на месте
преступления, когда они рыскали по чужим файлам. Ее электронный друг считался
наиболее быстродействующим из имеющихся в продаже аналогов IBM-386, обладал
самым большим объемом памяти и самым емким жестким диском. Мона не переставала
поражаться тому, как мало люди знают о компьютерах. Сама же она с каждым днем
открывала в нем все новые и новые возможности.
Да, с ней произошел один из тех случаев, свидетелем которого
являлся разве что компьютер. Правда, если ее родители будут продолжать
напиваться до потери сознания, не исключено, что подобные события приобретут
регулярный характер. Тем более что ей предстояло покорить еще не одного
Мэйфейра Что же касается представителей прочих фамилий, то они ее практически
не интересовали. Во всяком случае, она не имела на них никаких видов, если не
считать Майкла Карри. Впрочем, он тоже не был исключением, потому что, в
сущности, уже стал Мэйфейром и вся семья приняла его в свои крепкие объятия.
Дело происходило в ночь на Марди-Гра Было десять часов
вечера Три часа назад закончилось карнавальное шествие. Кроме Майкла Карри, в
доме никого не было. Мона Мэйфейр в гордом одиночестве стояла на углу Первой
улицы и Честнат-стрит и смотрела на дом. В легком, почти воздушном платье она
очень смахивала на привидение. Ночь была темной и ласковой, как раз такой,
какие более всего нравились Моне.
К этому времени ее отец уже успел изрядно набраться, и,
очевидно, кто-то отвез его домой. Во всяком случае, если бы он самостоятельно
одолел тринадцать кварталов до Амелия-стрит и Сент-Чарльз-авеню, это можно было
бы счесть за настоящее чудо. Он был пьян еще до начала карнавального шествия,
иначе бы не уселся прямо на траву на Сент-Чарльз-авеню с полупустой бутылкой
«Саузерн Комфорт» в руках, из которой продолжал отхлебывать на глазах у дяди
Райена и тети Беа, а также всех остальных, кто удостаивал его своего внимания.
При этом он то и дело отмахивался от Моны, недвусмысленно давая ей понять,
чтобы она оставила его в покое.
Однако Моне здорово повезло. Майкл Карри подхватил ее на
руки и во время всего шествия носил на плечах – благо она весила не больше
пушинки. Ей же было приятно ощущать себя верхом на сильном мужчине. Запустив
пальцы в копну его черных курчавых волос, она другой рукой – так крепко, как
только могла осмелиться, – обняла его за голову, прижала ладонь к щеке и
не без удовольствия сжимала колени, чтобы ощутить бедрами его лицо.
До чего потрясающий мужчина этот Майкл Карри! А ее
собственный родитель до того затуманил свой взор алкоголем, что даже не
замечал, чем занимается его дочь.
