– «Большие надежды», – ответил он. – Тебе
знаком этот роман? Я часто беру его в руки. Особенно мне нравится глава о жене
Джо, миссис Джо, – о том, как она писала букву Т на доске. Обожаю
перечитывать книги. Это все равно что снова и снова слушать любимую песню…
В его теле скрывался восхитительный неандерталец, который
ждал подходящего случая, чтобы схватить вас за волосы и утащить в свою пещеру.
Неандерталец с мозгом кроманьонца Он мог быть самой любезностью и блистать
хорошими манерами, владеть всеми имеющимися в арсенале современного человека
улыбками и соответствовать всем требованиям семьи. Мону восхищала его эрудиция.
У него был очень богатый запас слов, хотя он не всегда
считал нужным им пользоваться. Что же касается самой Моны, то ее лексический
уровень вполне соответствовал старшему курсу колледжа. Однажды в школе кто-то
даже недоуменно заметил, что самое большое число слов выходит из самого
маленького в мире тела.
Подчас Майкл начинал говорить как новоорлеанский
полицейский, а через минуту его речь могла стать не менее благообразной, чем
речь директора школы. «Необычное сочетание свойств и качеств», – записала
Мона в свой компьютерный дневник. И тотчас вспомнила замечание дядюшки
Джулиена: «Этот парень чересчур хорош».
– А что, если я каким-то образом причиню ему
зло? – шепотом задала сама себе вопрос Мона, вглядываясь в темноту
дома. – Ерунда!
Честно говоря, Мона ни на миг не сомневалась в том, что не
несла в себе никакого зла. И вообще, подобные мысли казались ей старомодными.
Они были больше свойственны дядюшке Джулиену, во всяком случае тому Джулиену,
который виделся ей во сне. Она совсем недавно узнала, что склонность к подобным
раздумьям называется самокопанием. Поэтому это слово она не преминула занести в
компьютер в поддиректорию WS JULIENCHARACTER
[11]
, в файл под именем DREAM.
Пройдя через кухню, Мона оказалась в узкой кладовой. С
террасы струился мягкий белый свет, его отблески лежали пятнами на полу. Она
сделала еще несколько шагов и очутилась в огромной столовой. Майкл считал, что
полы из твердых пород дерева были настелены здесь в тридцатых годах двадцатого
века, но, если верить дядюшке Джулиену, это сделали еще в последнем десятилетии
века девятнадцатого. Такой пол получил название деревянного ковра, правда с
течением времени он слегка покоробился.
От дядюшки Джулиена Мона узнала о доме много интересного,
хотя, откровенно говоря, она не имела понятия, для чего могут ей пригодиться
все эти сведения.
Удивительно, но она сумела разглядеть в полутьме настенную
роспись – изображение Ривербенда, плантации, на которой родился Джулиен:
причудливый мир сахарных заводов, повозок с невольниками, конюшен и фургонов,
движущихся по старой дороге вдоль реки. Даже подумать страшно, и как это она
сумела увидеть все это во мраке ночи, словно обладала зрением кошки. И вообще,
темнота была очень по душе Моне. Именно во тьме она всегда чувствовала себя
уютно, как дома. Никто и не догадывался о то, насколько приятно ей было
бродить во мгле в полном одиночестве. У нее даже возникало желание петь.
Она обошла вокруг длинного стола, до блеска отдраенного и
вымытого, хотя всего несколько часов назад он ломился от всевозможных яств,
выставленных по случаю празднования Марди-Гра Среди них был и замороженный
«Королевский торт», и наполненная шампанским огромная серебряная чаша, которая
некогда использовалась для пунша Собираясь в особняке на Первой улице, Мэйфейры
практически каждый раз обжирались до колик в желудке.
И все-таки счастье, что Майкл не уехал из этого дома, после
того как при весьма странных обстоятельствах его покинула Роуан. Интересно,
известно ли ему, где она находится?
– Она разбила его сердце! – со слезами на глазах
как-то сказала тетя Беа.
Но вот на арену действий выходит девушка, совсем еще
ребенок, обладательница чудодейственного клея, способного скреплять разбитые
сердца. Остановись, мир, и дай дорогу малышке Моне.
Через высокие двери она вошла в переднюю и остановилась,
прислонившись к дверному косяку – точь-в-точь как дядюшка Джулиен. На старых
портретах его почти всегда изображали в проеме какой-нибудь из дверей дома.
Всем своим существом она пыталась впитать в себя тишину и величие старинного
особняка, вдохнуть аромат дерева, которым тот был отделан изнутри.
И вновь Мона ощутила прежний запах, едва не пробудивший в
ней чувство голода Что же он ей напоминает? Откуда бы ни исходил этот аромат, в
приятности ему не откажешь. Казалось, он являл собой композицию доброй сотни
ароматов – нечто среднее между сливочной помадкой, карамелью, шоколадом… А
вернее сказать, нечто похожее на них и в то же время ни на что из них не
похожее… Он вызывал такое же неповторимое ощущение, как то, которое обычно
испытываешь, впервые пробуя на вкус шоколадную конфету с вишневым ликером. Или
шоколадное пасхальное яйцо от «Кэдбери».
Нет, пожалуй, ни одно из этих сравнений не соответствует
истине. Мона попыталась найти другие, более подходящие, никак не связанные со
съестным. Как насчет запаха горячей смолы? Когда-то она считала этот запах
весьма соблазнительным, но в какой-то момент вдруг ощутила в нем легкий оттенок
бензина, который испортил все дело. Пожалуй, в данном случае сравнение с ним
более всего уместно.
Она прошлась по прихожей, мимолетом бросив взгляд на
мерцающие лампочки сигнализационного устройства. Кстати сказать, оказалось, что
и здесь сигнализация отключена устройство находилось в режиме ожидания. У
подножия лестницы запах усилился.
Мона знала, что, после того как смыли кровь и убрали из
комнаты китайский ковер, дядя Райен еще раз тщательно обследовал все помещения
и закоулки дома. При этом он использовал вещество, которое вызывало свечение
оставшейся крови в темноте. Теперь везде царили идеальный порядок и чистота
Райен лично позаботился о том, чтобы все уборочные работы были завершены до
возвращения Майкла из больницы, и был готов поклясться, что никакого странного
запаха в доме больше нет и быть не может.
Мона глубоко вдохнула, пытаясь полнее ощутить неизвестный
аромат. Да, пожалуй… Да Он будил в душе страстное желание. Нечто подобное она
испытала во время одной из своих сумасбродных выходок, когда однажды с
карманами, полными денег, дерзнула в одиночестве отправиться на автобусе в
центр города. Это было одно из самых запоминающихся приключений в ее жизни. За
окном уже мелькали большие дома, и вдруг до нее донесся аппетитный запах
жаренного на углях мяса. Она тут же вышла, решив во что бы то ни стало
разыскать его источник. Им оказался небольшой ресторанчик, ютившийся в
полуразрушенном здании на Эспланейд-авеню во Французском квартале. Однако вкус
барбекю обманул ее ожидания.
Ладно, хватит говорить о еде, тем более что, как было уже
замечено ранее, к пище данный запах не имел никакого отношения.
