Но только в последние годы наметились ощутимые сдвиги в
части раскопок. Когда выяснилось, что собор датирован тысяча двести двадцать
восьмым годом, к американской семье обратились за дополнительными средствами. В
результате из Эдинбурга в Доннелейт прибыла толпа археологов, которая уже
добрых двадцать лет собирает разбросанные камни. Однако им удалось обнаружить,
что не только церковь, но и монастырь, и само древнее поселение появились на
этом месте в семидесятых годах тринадцатого века. Во времена преподобного Вида,
пояснил старик, добавив, что данное место имело какое-то отношение к культовым
обрядам, хотя подробности ему не были известны.
– Видите ли, – продолжал старик, – мы всегда
знали, что здесь находится Доннелейт. Но графы погибли во время большого пожара
тысяча шестьсот восемьдесят девятого года, после которого город практически
сровнялся с землей. Когда начались археологические исследования, один добропорядочный
джентльмен предоставил моему отцу в собственность участок здешней земли, на
которой тот построил постоялый двор.
– И кто же это был? – осведомился удивленный
Лэшер.
– Джулиен Мэйфейр. Вернее сказать, «Джулиен Мэйфейр
траст». Но об этом я посоветовал бы вам лучше поговорить с молодыми ребятами.
Теми, что работают на раскопках. Это хорошие, серьезные студенты. Они срого
следят за тем, чтобы туристы не растаскивали камни и не делали ничего в этом
роде. Поэтому сопровождают их повсюду. Кстати говоря, о камнях. Знаете, здесь
неподалеку находится некий каменный круг. Так вот именно там сосредоточено их
основное внимание. Говорят, он такой же древний, как и Стоунхендж. Но истинным
открытием является собор. Словом, поговорите с ребятами, они расскажут вам больше,
чем я.
– Джулиен Мэйфейр, – не сводя глаз со старика,
машинально повторил Лэшер. Вид у него был такой беспомощный, будто его
совершенно сбили с толку и он уже не слышал, что ему говорили. – Джулиен…
Днем Лэшер с Роуан угостили вином и обедом нескольких
студентов, и те, разговорившись, поведали много любопытных фактов, благодаря
которым начала вырисовываться целостная картина.
Как выяснилось, в настоящее время компания «Мэйфейр траст»
находилась в Нью-Йорке, и учредившая ее семья проявляла к раскопкам чрезвычайную
щедрость.
Самая старшая из археологов, которая работала на раскопках с
тысяча девятьсот семидесятого года, – довольно упитанная, жизнерадостная
англичанка с коротко подстриженными светлыми волосами, в твидовом пиджаке и
кожаных ботинках, – охотно согласилась ответить на вопросы Лэшера За все
время ей доводилось дважды обращаться за дополнительным финансированием, и оба
раза семья шла ей навстречу.
Однажды на объект приехала дама, которая представилась
членом семьи Мэйфейров. Ею оказалась Лорен, довольно занудная личность.
– Глядя на нее, вы бы ни за что не подумали, что она
американка, – произнесла пожилая дама таким тоном, будто этим фактом
ожидала произвести на своих собеседников большое впечатление. – Но, как ни
странно, ее совершенно не интересовало то, что здесь происходило. Щелкнув
несколько снимков по поручению семьи, она тотчас отправилась в Лондон. А потом,
насколько мне помнится, собиралась посетить Рим. Ей нравилась Италия. Думаю,
таких странных субъектов, как она, еще нужно поискать. Согласитесь, далеко не
всякому придутся по вкусу одновременно оба вида климата: влажный – в горах
Шотландии и солнечный итальянский.
– Италия, – шепотом повторил Лэшер. –
Солнечная Италия.
Глаза его наполнились слезами. Он торопливо вытер их
платком. Но их собеседница, судя по всему, этого не заметила, потому что
продолжала без умолку говорить.
– А что вам известно о соборе? – осведомился
Лэшер.
Впервые за все время Роуан видела его усталым. Всякий раз,
вытирая слезы носовым платком, он объяснял их аллергией, однако от нее не
укрылся в нем какой-то надлом.
– Дело в том, что вначале мы заблуждались относительно
собора. Потому что не брали в рассмотрение многие теории. Теперь же нам стало
достоверно известно то, что готическая конструкция была возведена около тысяча
двести двадцать восьмого года А значит, в то же самое время, что и Элджин.
Однако она включала в себя церковь более ранней постройки. Ту самую, которая,
по всей очевидности, была декорирована витражами. Сам монастырь был
цистерцианским, по крайней мере некоторое время. Затем стал францисканским.
Лэшер глядел на нее, не сводя глаз.
– Судя по всему, при нем имелась церковная школа и,
возможно, даже библиотека. Одному богу известно, что нам еще предстоит найти.
Вчера, к примеру, мы обнаружили новое захоронение. Я хочу, чтобы вы поняли.
Ведь люди веками растаскивали отсюда камни. Так: вот, мы только что раскопали
развалины южного трансепта
[35]
, даже не подозревая о том, что там когда-то была
церковь, а в ней находился склеп. Не иначе как в нем захоронен какой-то святой.
Но мы не можем сказать, какой именно. На гробнице высечено только его
скульптурное изображение. Теперь у нас ведутся споры относительно того, имеем
ли мы право вскрыть захоронение. И сможем ли мы там найти что-нибудь?
Лэшер ничего не ответил. Повисла напряженная тишина, и Роуан
испугалась, что он сейчас расплачется или выкинет что-нибудь из ряда вон
выходящее. Словом, привлечет к себе внимание. Но потом она напомнила себе, что,
если это произойдет, ей это будет только на руку. Ее одолевала сонливость –
состояние, которое всегда сопровождало ее, когда груди наливались молоком.
Пожилая женщина продолжала рассказывать о замке, о войне между местными
кланами, о бесконечных сражениях и убийствах.
– Но что явилось причиной разрушения собора? –
вдруг спросила Роуан, которая из-за отсутствия хронологически последовательного
повествования не могла в уме представить общую картину.
Лэшер метнул на нее сердитый взгляд, как будто у нее не было
права голоса.
– Это мне точно не известно, – ответила
дама-археолог. – Хотя у меня есть на это своя версия. Причиной послужила
война между кланами.
– Нет, вы не правы, – спокойным тоном заметил
он. – Смотрите вглубь. Они были протестантами. То есть теми, кто вел
борьбу с традиционными верованиями и предрассудками.
Его собеседница от восторга захлопала в ладоши.
– О, вы должны непременно рассказать мне, что именно
навело вас на такие мысли. – И она вновь разразилась тирадой о
протестантской Реформации в Шотландии, о тех жестоких временах, когда на
кострах сжигали ведьм, что имело место на протяжении целого столетия, если не
больше, вплоть до конца существования Доннелейта Лэшер сидел в задумчивости.
