Откинувшись на спинку стула, она обвела взглядом комнату,
внимательно всматриваясь в настенные росписи, которые словно постепенно оживали
в падавших на них лучах утреннего солнца. На одной из картин она впервые
обратила внимание на крошечную фигурку обнаженной женщины в окне мрачного
плантаторского дома. Еще одна нагая женщина была изображена сидящей на поросшем
зеленой травой берегу маленькой лагуны. Роуан невольно улыбнулась. Это походило
на подглядывание – как будто случайно ей открылась чья-то тайна. Интересно,
заметил ли этих потускневших красоток Майкл? Да-а-а… Воистину этот дом был
полон сюрпризов, равно как и окружавший его печальный, проникнутый меланхолией
сад.
За окном послышался шелест колышимых ветром темных ветвей
лавровишни. Точнее, создавалось впечатление, будто легкий бриз ни с того ни с
сего завладел ею и заставил исполнять странный, одному ему ведомый танец.
Гибкие ветви то и дело царапали перила террасы, постукивали по ее крыше, и
вдруг… все стихло – так же неожиданно, как и началось. Лавровишня неподвижно
застыла, словно изменчивый ветерок потерял к ней интерес, оставил ее и помчался
дальше – к стоявшему в отдалении миртовому дереву.
Тонкие, покрытые розовыми цветами побеги затрепетали в
экстатическом танце, дерево закачалось, ударилось о серую стену соседнего дома
и обрушило на землю густое облако из листьев и лепестков – нежных частичек
света…
Взгляд Роуан затуманился, она ощутила легкую слабость во
всем теле и как будто начала медленно погружаться в своего рода сон наяву.
«Смотри, – прозвучал в ее голове внутренний голос, – смотри, как
танцуют деревья, как вновь раскачивается лавровишня, как падают на террасу
зеленые листья, как тянутся к окнам гибкие ветви…»
Она изо всех сил старалась сфокусировать взгляд, ошеломленно
всматриваясь в неистовую пляску ветвей, которые то бились в стекла, то
скользили по ним, словно умоляя впустить их в дом.
– Это ты… – прошептала она.
Там, в кронах деревьев, был Лэшер! Именно так он приходил и
к Дейрдре, во времена ее учебы в пансионе. Рассказывая Лайтнеру о тех событиях,
Рита Мей не понимала, что тогда происходило на самом деле.
Роуан застыла на стуле. А дерево за окном продолжало яростно
и в то же время грациозно раскачиваться взад и вперед, временами заслоняя
солнечный свет и при каждом ударе о стекло роняя нежные зеленые листочки. В
комнате, однако, было по-прежнему тепло и душно.
Она с удивлением обнаружила, что стоит на ногах, хотя
совершенно не помнила, как поднялась со стула. Да, он там… Только ему под силу
заставить деревья вести себя таким образом Она почувствовала, как поднялись
крохотные волоски на руках, а по коже головы прошел холодок, словно кто-то
гладил ее по волосам.
Ей показалось, что даже воздух вокруг стал другим. И хотя
сюда не проникал ветер, штора будто слегка колыхнулась и скользнула по ее телу.
Роуан резко обернулась и бросила взгляд за окно, на Честнат-стрит. На краткий
миг ей почудилась чья-то тень, точнее, некое уплотнение воздуха, которое
сначала сжалось, а потом увеличилось в размерах и тут же исчезло, – по
форме оно напомнило ей диковинное морское животное с подвижными щупальцами.
Нет, это просто обман зрения. За окном никого нет. Лишь старый дуб темнеет на
фоне сияющего неба.
– Почему же ты молчишь? – спросила она, обращаясь
сама не зная к кому. – Ведь я здесь одна.
В пустом доме собственный голос показался ей совершенно
чужим.
И тут же с улицы донеслись другие голоса. Возле дома
остановился грузовик, послышался скрип отворяемых ворот и скрежет металла о
каменные плиты дорожки. Приехали рабочие. Однако она по-прежнему не поднимала
головы и все еще словно продолжала ждать чего-то. Щелкнула, поворачиваясь,
ручка входной двери.
– Эй! Есть здесь кто-нибудь? Доктор Мэйфейр, это вы?
– Доброе утро, Дарт. Доброе утро, Роб. Здравствуйте,
Билли…
В доме зазвучали тяжелые шаги. Вздрогнула и пошла вниз
кабина лифта, и через какое-то время раздался уже хорошо знакомый Роуан тихий
щелчок, потом глухо звякнула решетка.
Все. Теперь дом был в их распоряжении.
Роуан медленно, словно заторможенная, вернулась к столу и
собрала все разложенные на нем ценности. После этого она все так же вяло прошла
в буфетную и убрала сокровища в просторный шкаф, где когда-то хранились льняные
скатерти, многие из которых так и отправились на помойку ни разу не
использованными, ибо ткань давно сгнила от времени. Старинный ключ по-прежнему
торчал в замке. Роуан повернула его, вытащила и положила в карман.
Неспешными шагами она направилась к выходу, с неохотой
уступая территорию временным «хозяевам» особняка.
Уже возле самых ворот она вновь обернулась и внимательно
огляделась вокруг. В саду не было ни ветерка. Стремясь убедиться в реальности
увиденного, она свернула на дорожку, которая огибала дом, проходила как раз под
любимой террасой матери и затем вела к служебным террасам, тянувшимся вдоль
столовой.
Они были буквально усыпаны опавшими листьями, уже
начинавшими засыхать и скручиваться. Вновь почувствовав чье-то легкое
прикосновение, Роуан дернулась и даже вскинула руку, словно пытаясь отмахнуться
от свисающей гигантской паутины, готовой вот-вот прилипнуть к лицу.
Здесь все как будто застыло и царила абсолютная тишина.
Густые заросли кустарника почти скрывали балюстраду террас.
– Что мешает тебе поговорить со мной? – едва
слышно прошептала Роуан. – Неужели ты и вправду боишься?
Ни звука, ни шороха в ответ. От каменных плит под ногами
исходил жар. В тени кружилась и гудела мошкара. Крупные цветки белого имбиря
склонялись к самому лицу Роуан. Неожиданно раздавшийся тихий треск заставил ее
вздрогнуть и пристально всмотреться в глубину сада. Огромный цветок дикого
ириса, похожий на разверстую пасть хищного животного, вдруг резко склонился и
вновь вернулся на прежнее место, словно стебель его случайно задел и пригнул к
земле осторожно выслеживающий свою добычу кот.
Роуан видела, как затрепетали лепестки, а стебель еще
несколько раз качнулся и замер. При виде этого невероятно огромного цветка ей
вдруг стало жутко, и в то же время у нее возникло желание коснуться его,
вложить пальцы в самую его сердцевину. Но что это? Что с ним происходит? Роуан
изо всех сил напрягала зрение, но набрякшие от жары веки так и норовили
опуститься, мешали смотреть. Она разогнала рукой мельтешивших перед лицом
мошек. Неужели цветок растет прямо у нее на глазах?
Нет, напротив. Кто-то сломал его, и теперь крупное, тяжелое
соцветие падало вниз со стебля. И все-таки какой он устрашающе большой, просто
ужасный!.. Хотя… Возможно, у нее просто разыгралось воображение. Жара, тишина и
полная неподвижность в природе, неожиданный приезд рабочих, подобно
завоевателям вторгшихся в ее владения, нарушивших ее душевный покой…
