– Не нужно так говорить. У вас впереди еще целая
вечность, – ответила Беа, обдавая Филдинга, а заодно и Роуан нежным
цветочным ароматом духов, не менее дорогих, естественно, чем ее шикарное платье
из красного шелка.
– Никогда не думала, что вы так уж намного старше
меня, – заявила сидящая рядом с Филдингом Лили Мэйфейр, накрывая костлявой
ладонью его руку. Седая, с поредевшими волосами, сквозь которые просвечивала
кожа головы, и впалыми щеками, она в этот момент действительно казалась почти его
ровесницей.
– Так, значит, вы занялись приведением в порядок
особняка на Первой улице? – Филдинг повернулся к Роуан. – Вы и этот
ваш… жених… Ну и как? До сих пор все шло нормально?
– Да, все идет отлично, – с легкой улыбкой
ответила Роуан. – А почему вы об этом спрашиваете?
Филдинг нежно похлопал ее по руке, и от этого прикосновения
по всему телу Роуан неожиданно разлилось приятное тепло, словно старик таким
образом выразил ей свое благословение.
– Прекрасные новости, Роуан. – Филдинг успел
отдышаться после утомительного путешествия от входа до стула, и голос его,
по-прежнему тихий, обрел глубину и бархатистую мягкость. Роуан заметила, что
белки его глаз с возрастом пожелтели, но вставные зубы сияли первозданной
белизной. – Очень рад это слышать. Ведь она много лет никому не позволяла
трогать там хоть что-нибудь. – В тоне его проскользнули гневные
нотки. – Старая ведьма – других слов не придумаешь.
Среди сидевших слева от Филдинга женщин поднялся негромкий
ропот.
– Дедушка! Ради всего святого!.. – Гиффорд тронула
его за локоть и одновременно наклонилась, чтобы поднять и повесить на место
соскользнувшую со спинки стула трость.
Однако он не обратил внимания на ее восклицание.
– Это правда Она довела особняк до полной разрухи.
Удивляюсь, что его вообще удалось спасти.
– Дедушка, умоляю вас! – в отчаянии повторила
Гиффорд.
– Не надо перебивать его, дорогая. Пусть
говорит, – вмешалась в разговор Лили, сверкнув глазами в сторону Роуан.
Голова ее чуть заметно тряслась, но тонкие пальцы крепко сжимали бокал.
– Никто не сможет заткнуть мне рот, – заявил
старик. – Она твердила, что виноват во всем только он, что это он не
позволяет ей что-либо делать. Она верила в его существование, но использовала его
исключительно в своих целях.
Все вокруг вдруг примолкли и словно теснее сомкнули ряды.
Роуан показалось, что даже свет несколько померк. Краем глаза она увидела
приближавшуюся к ним темную фигуру Рэндалла.
– Дедушка, мне бы не хотелось, чтобы вы… – вновь
начала было Гиффорд.
«А мне бы, напротив, очень этого хотелось…» – безмолвно
возразила ей Роуан.
– На самом деле это она, – продолжал
Филдинг, – это она хотела, чтобы дом развалился, она стремилась разрушить
все. Удивляюсь, что она вообще не сожгла особняк – как та сумасшедшая экономка
из «Ребекки»
[2]
. Я всегда боялся, что рано или поздно она это
сделает. Что она сожжет все портреты и фотографии. Кстати, вы видели портреты?
Вы видели снимки Джулиена с сыновьями на фоне входной двери?
– На фоне входной двери? Вы имеете в виду ту дверь, что
по форме напоминает замочную скважину?
Неужели Майкл услышал? Да, конечно, и теперь он идет сюда,
безуспешно пытаясь заставить хоть на минуту замолчать Сесилию, которая
непрерывно нашептывает что-то ему на ухо, не замечая озадаченного выражения его
лица. И Эрон стоит совсем неподалеку, под магнолией, и не сводит с них
внимательного взгляда. Ах, если бы только можно было сделать так, чтобы они его
не увидели.
Впрочем, они и так всегда заняты только собой – никто другой
их не интересует. В данный момент все их внимание было обращено на Филдинга.
– Расскажите, расскажите ей все, – уговаривала его
Фелис и, словно для большей убедительности, несколько раз взмахнула рукой,
отчего серебряные браслеты на ее запястье зазвенели, как нежные
колокольчики. – Уверяю вас, так будет лучше. Вы хотите знать, что думаю по
этому поводу я? По-моему, Карлотта просто стремилась завладеть особняком и
править в нем единолично. Она и оставалась в нем хозяйкой до самой своей
смерти. Разве не так?
– Да ни к чему она не стремилась, – проворчал
Филдинг, презрительно отмахиваясь левой рукой от слов Фелис. – Дом стал
для нее проклятием, тяжким бременем. Она только и мечтала, как бы его
уничтожить.
– Но какая связь между входной дверью и?.. –
начала было Роуан.
– Дедушка, позвольте мне проводить вас…
– Никуда ты меня не проводишь, Гиффорд. –
Решительные нотки сделали голос Филдинга почти молодым. – Роуан переезжает
в особняк. А потому я должен кое-что ей рассказать.
– Но только в личной беседе, – заявила Гиффорд.
– Пусть расскажет, дорогая, – возразила
Лили. – А нашу беседу вполне можно считать личной. Ведь все мы здесь –
Мэйфейры.
– Ей понравится жить в этом доме – он такой
красивый, – резко произнесла Магдален. – Чего вы добиваетесь? Вам
нужно запугать ее?
Стоявший за спиной Магдален Рэндалл нахмурился, отчего все
морщины на его лице сделались особенно глубокими, и, поджав губы, не сводил
мрачного взгляда с Филдинга.
– Так что же вы хотели мне рассказать? – спросила
Роуан.
– Все это не более чем старинные семейные
предания, – вмешался в общий спор Райен. Чувствовалось, что он несколько
раздражен происходящим, но старается это скрыть и потому говорит чуть
медленнее, чем обычно. – Глупые сказки о двери-портале. Совершенно
бессмысленные.
Майкл подошел и остановился позади Филдинга. Эрон тоже
приблизился к спорщикам. Однако на них никто не обратил внимания.
– А мне было бы интересно послушать, – сказал
Пирс. Он стоял рядом с Рэндаллом, за спиной Фелис, которая уже слегка захмелела
и пристально смотрела на Филдинга, чуть покачивая головой. – Мой
прадедушка нарисован на фоне этой двери. Я говорю о портрете, что висит в
особняке. Они все позировали перед ней – словно сговорились.
– А почему, собственно, вас это вообще удивляет? –
спросил Райен. – Что странного в том, что люди позируют художнику на
крыльце своего дома? Или вы забыли, что до Карлотты он принадлежал нашему
прапрадеду?
– Господи! Ну конечно! – пробормотал Майкл. –
Так вот где я видел эту дверь! На портретах! Надо бы рассмотреть их получше…
