– Мне нужно еще раз повидать шерифа, – сказал ему адвокат.
– Хорошо. Я сейчас скажу, что вы снова здесь.
Бонер подошел к дверям домика и позвал шерифа. Через минуту
тот вышел на крыльцо выяснить, чего от него хотят. Когда он увидел Мейсона, его
лицо сразу приобрело недоверчивое выражение.
– Я думал, вы уехали.
– Я было двинулся в путь, но задержался. Пойдемте со мной,
шериф. Мне думается, я сумею показать вам нечто важное.
На крыльцо вышел сержант Голкомб.
– В чем дело? Что там у вас?
– Кое-что для шерифа, – отчеканил Мейсон, которому этот
надменный петух уже начал действовать на нервы.
– Мейсон, если это что-то, чтоб отвлечь наше внимание…
– Меня совершенно не интересует, отвлечено ваше внимание или
нет, – огрызнулся Мейсон. – Я разговариваю с шерифом.
Голкомб распорядился:
– Бонер, оставайтесь на месте с мистером Вейдом. Прошу
прощения, Вейд. От этого Мейсона ум за разум заходит. Не выпускайте его из
помещения и не разрешайте никому с ним разговаривать. Пусть он ни до чего не
дотрагивается. Ясно?
Бонер кивнул.
– Вы можете на меня рассчитывать, сержант, – сказал Вейд с
холодной вежливостью. – Ведь я-то не преступник. И пытаюсь вам помочь всеми
доступными мне средствами.
– Мне это понятно, но там, где дело касается Перри Мейсона…
По-видимому, шерифу тоже начала надоедать подозрительность
Голкомба. Он обратился к адвокату:
– Что вы хотите мне сказать, Мейсон?
– Пойдемте вот сюда, прошу вас.
Они двинулись по дороге, где провод подходил к телефонной
линии. В паре метров за ними шагал сержант.
– Вы видите вот это? – спросил Мейсон, тыкая пальцем вверх.
– Что именно?
– Провод.
– Это же телефонный провод, – фыркнул сержант, – а вы что
подумали?
– Я говорю не об этом проводе, – пояснил Мейсон, – а об
отводе от него. Вы замечаете, как он ловко проходит по сосне? В ветвях его
почти не видно.
– Черт побери, вы правы! – воскликнул шериф. – И правда
отводка!
– Хорошо, а теперь, когда вы видели то место, где она
присоединена к кабелю, я покажу вам, куда она тянется.
И он повернул назад, ведя их напрямик к хижине в чаще леса.
Сержант уже был полон новых подозрений.
– Как вам удалось заметить этот провод, Мейсон?
– Чистая случайность. Я кормил сойку. Она брала орехи у меня
прямо с ладони, потом вскочила на ветку дерева, по которой был протянут провод.
– Понятно, – протянул сержант таким тоном, что можно было не
сомневаться, что он не поверил ни одному слову Мейсона. – Значит, вы случайно
обнаружили провод только потому, что на дерево села какая-то пичуга?
– Совершенно верно.
– А вам было интересно посмотреть, как эта сойка будет
переваривать ваши орехи?
– Нет, просто мне хотелось, чтобы она взяла их у меня с
ладони, – совершенно спокойно ответил Мейсон.
Сержант обратился к шерифу:
– Я пока еще не знаю, какую игру он ведет, но уж если Перри
Мейсон шагает по лесу и подкармливает каких-то соек, значит, он что-то затеял.
Он великолепно знал, что тут есть провод, иначе бы ему ни за что его не найти.
Шериф хмуро посмотрел на хижину.
– Отойдите в сторону, – приказал он, – я войду в эту хижину,
сержант. Если поднимется стрельба, прикройте меня с тыла.
Спокойно, неторопливо он приблизился к дверям хижины,
требовательно постучал кулаком в дверь, потом, поднажав плечом, обрушился на
нее всем весом. При третьем ударе доски заскрипели, дверь подалась и повисла на
петлях. Шериф вступил в полумрак прихожей. Перри Мейсон следовал за ним по
пятам, сержант шел сзади, держа наготове пистолет.
– Все в порядке, – крикнул шериф, – тут никого нет!.. Вам,
Мейсон, в другой раз не следует так рисковать.
Мейсон не ответил. Он удивленно разглядывал внутреннее
убранство домика. То, что с первого взгляда ему показалось чемоданом, в
действительности было радиоусилителем, смонтированным таким образом, что в
закрытом виде не отличишь от дорожного чемодана. Тут же лежали наушники, сложное
записывающее устройство, карандаш и стопка бумаги. Наполовину не докуренная
сигарета валялась на краю стола. Очевидно, о ней забыли, потому что на столе
под ней образовалась обгорелая вмятина. На ней, как и на других предметах, осел
слой пыли.
– Очевидно, – проговорил шериф, – хозяин не был здесь долгое
время. Уходил он отсюда в спешке, даже позабыл про свою сигарету.
– Как вы узнали, что все было так? – требовательным тоном
спросил сержант.
Мейсон пожал плечами, повернулся к нему спиной и двинулся к
выходу. Но его остановил шериф:
– Минутку, мистер Мейсон.
Тот остановился.
– Вы знали, что от телефонной линии имеется отводка?
– Честное слово, шериф, не имел понятия.
– Каким образом вы обнаружили ее?
– Так, как я сказал.
Казалось, шериф все еще сомневается, а что касается
сержанта, то он и не пытался ничего скрывать: презрительное недоверие было
написано на его физиономии.
– Известно ли вам, – продолжал шериф, – что Фремонт К.
Сейбин участвовал в попытке разоблачить коррупцию и взяточничество в полиции
метрополии?
– Великий боже, нет!
Сержант, лицо которого от ярости приобрело кирпично-красный
оттенок, рявкнул:
– Я сообщил вам эти сведения вовсе не для того, чтобы вы
разглашали их направо и налево, шериф!
Шериф, не отводя глаз от лица Мейсона, сказал:
– Я вовсе не разглашаю их направо и налево, сержант.
Возможно, Мейсон, вы слышали: правительство распорядилось начать расследование
против нескольких выдающихся политических деятелей?
– Вот об этом я кое-что слышал, – осторожно сказал Мейсон.
– Знаете ли вы, что информация поступала – или должна была
поступать – от частного лица?
– До меня доходили такие слухи.
– Вы не догадывались, что этим человеком был Фремонт К.
Сейбин?
Мейсон серьезно произнес:
– Шериф, уверяю вас, что я совершенно ни о чем не
догадывался.
