– Почему вы уехали от Деллы Стрит?
– Потому что я хотела уничтожить все письма, которые я
получила от… от моего мужа, – ответила она с оттенком вызова в голосе.
– В конце концов может оказаться, что он в действительности
был вашим законным мужем. Возникли кое-какие сомнения в правомочности их брака
с Эллен Уоткинс. Если вы мне поможете, мы сумеем что-то сделать.
– Вы ничего не сможете сделать, – устало ответила Эллен. –
Все против меня. Я вам не рассказала о самой страшной улике…
– Что именно?
– Я ездила в горную хижину во вторник шестого числа.
– Зачем?
– Из чистой сентиментальности. Мне никто не поверит, никто
не поймет. Наверное, для этого надо быть безумно влюбленной, да еще чтобы
любовь пришла после полнейшего разочарования. Я поехала туда потому, что была
там так счастлива. Мне хотелось снова почувствовать смолистый запах сосен и
атмосферу мира и спокойствия, окружающую дом. Я хотела снова пережить, хотя бы
мысленно, те счастливые часы.
– Почему вы не рассказали этого полицейским?
– Кому хочется выставлять себя на посмешище? Из-за этого я и
письма его сожгла. Они такие нежные, такие сокровенные, когда читаешь их одна,
но когда их читают вслух в суде…
– Но вас там кто-то видел?
– Да, меня задержали за нарушение скорости. Я думаю, что и
нарушения-то не было, но этому полицейскому нужно было выполнить дневную норму
нарушителей. Я оказалась как раз двадцать пятой… Во всяком случае, он записал
номер машины и выписал на мое имя квитанцию со штрафом. Полиция сразу же об
этом узнала.
– А пистолет?
– Мой муж просил раздобыть ему оружие.
– Он сказал, зачем?
– Нет, он просто позвонил мне в библиотеку и спросил, нет ли
в коллекции пистолета, который бы стрелял. Я ответила, что наверняка не знаю,
но, может быть, найдется. И принесла ему этот пистолет. Он сказал, что он ему
нужен всего на пару дней.
– Вам его просьба не показалась странной?
– Боже мой, когда любишь, ни о чем не думаешь!
– Так вы вернулись домой, чтобы сжечь его письма?
– Да.
– А не для того, чтобы спрятать патроны?
– Нет.
– Но вы пытались их спрятать, да?
– Когда я приехала туда, мне показалось, что от них стоит
отделаться.
– А попугай? Это вы его убили?
– Боже избави, нет! Зачем мне было убивать попугая?
– Но ведь вы наверняка заметили, что птица все время
повторяла: «Положи пистолет, Эллен! Не стреляй! Господи, ты меня застрелила!»
– Это не может быть приписано мне… Попугая муж приобрел в
зоомагазине в пятницу второго числа. Я не научила птицу ни единому словечку. Да
и потом, попугай не был даже вблизи горной хижины.
Неожиданно у нее из глаз заструились слезы.
– Я не могу поверить, просто не могу поверить, что он мог
сделать что-то такое, что меня могло обидеть, как-то нарушить мой покой. Он все
время думал о моем счастье. Как он был ко мне добр, как нежен и внимателен… и
какой у него был изумительный характер.
Мейсон похлопал ее по плечу.
– Не расстраивайтесь так сильно. Поберегите нервы для
решающего сражения. Сегодня вечером вам придется предстать перед коллегией
коронера.
– Что я должна делать? – спросила она сдержанно. – Нужно,
чтобы я ответила, что отказываюсь говорить? Кажется, именно так поступают
известные адвокаты, когда идет процесс об убийстве.
– Наоборот, я хочу, чтобы вы честно и откровенно ответили
решительно на все вопросы. Независимо от того, в чем они станут вас обвинять и
как будут стараться напугать и запутать, вы говорите только правду. Безусловно,
это будет пытка, но зато вы выйдете оттуда с гордо поднятой головой.
– Что-то вы переменили свои намерения. Вчера вечером вы
пытались спрятать меня от полиции.
– Вовсе не от полиции. А от того, кто убил попугая.
– Что вы имеете в виду?
– Я предполагал, что кто-то непременно попытается покончить
с попугаем. Если бы вы находились дома и услышали шаги незваного гостя…
Поймите, на совести этого человека уже есть одно убийство. Так что второе для
него не составило бы большого труда.
– Но как вы могли предположить, что кто-то попытается убить
Казанову?
– Это было всего лишь догадкой… Как вы полагаете, вы
продержитесь сегодняшний вечер?
– Постараюсь!
– Хорошо! Приободритесь, постарайтесь, чтобы вы… одним
словом, не поддавайтесь пессимистическим настроениям. Нас с вами впереди ждут
жаркие бои.
– Легко вам говорить… Я потеряла любимого человека, и меня
же обвиняют в его убийстве!
– Это обвинение не будет же вечно висеть над вами.
Она сумела улыбнуться и сказала:
– Идет! Раз надо, так надо, нечего вешать голову!
Глава 12
Энди Темпнет, заслуживающий репутации настоящего философа
как в жизни, так и при выполнении своих обязанностей коронера, призвал к
порядку присутствующих на дознании, выбрал состав присяжных и произнес
коротенькое вступительное слово, не претендующее на особое красноречие. Суть
его сводилась к тому, что необходимо выяснить причину смерти мистера Фремонта
К. Сейбина, а если это было убийство, то постараться найти преступника.
Далее он представил прокурора и Перри Мейсона, объявив, что
последний действует в интересах наследника, а также Эллен Монтейз. Предупредил,
что он не потерпит «хождений вокруг да около» и долгих речей.
– Нам нужны только факты, и не пытайтесь мудрить со
свидетелями, запугивать их или сбивать с толку. Я буду это немедленно
пресекать. Первым буду задавать вопросы я, затем районный прокурор. После него
Перри Мейсон и любой присяжный заседатель. Итак, приступим к делу. Все ясно?
– Вполне, – наклонил голову Мейсон.
Районный прокурор сразу же насторожился.
– Конечно, представление коронера о том, каков должен быть
порядок дознания, отличается от моего…
– Однако здесь хозяин я, – совершенно безапелляционно заявил
коронер. – Я – обыкновенный честный гражданин и постарался подобрать в состав
присяжных таких же простых людей, повидавших жизнь и достаточно здравомыслящих.
Мне сдается, я знаю, чего они хотят. Во всяком случае, свои желания я прекрасно
знаю.
