Книга Освободитель, страница 13. Автор книги Александр Прозоров

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Освободитель»

Cтраница 13

— Умру, но сохраню, мой господин!

— Что же, тогда готовься к походу. Даю неделю на сборы, и мы выступаем.

— Не соблаголивола… ли… голи… вит великий князь посвятить меня в… — Барон, качнувшись, нахмурился и сделал еще одну попытку: — Не соблаго… Мне… Ну, это… Чего мне нужно делать?

— Соблаговолит, — рассмеялся Егор. — Сейчас объясню…

Через полчаса, отпустив озадаченного хитрым поручением воина трезветь и готовиться в путь, Вожников толкнул дверь в «черную комнату»:

— Как твои успехи, мудрый Хафизи Абру? Времени в обрез, пора собираться на экску… Ты опять здесь, глист всепролазный? Кто тебя сюда пустил?!

Географ, занятый росписью по настенной карте, лишь на миг оглянулся на елецкого княжича и вернулся к работе. Пересвет же упал на колено, широко перекрестился:

— Христом-богом клянусь, нет у тебя более преданного слуги, нежели я, великий князь! Ни наяву, и в помыслах никогда вреда тебе не причиню, рабом верным буду! Токмо поверь, прими на службу, испытай любым поручением! Не держи зла, что супругу твою развлечь в ее одиночестве пытался. Токмо о хорошем ведь думал, услужить, понравиться! Прости, коли невольно что не так сделал. То от старания излишнего вышло, а не со зла!

— Как же ты сюда все время попадаешь, прохвост? — Егор сжал и разжал кулаки. — Я ведь настрого приказал не пускать!

— Коли старания и стремления к повелителю устремлены, никакая сила человека на сем пути остановить не сможет!

— Не блажи, я не баба, — поморщился Вожников. — Отвечай кратко и четко. Мне лапши и без тебя каждый день на уши навешать норовят.

— Осторожностью и хитростью, великий князь. Так потихоньку и пробираюсь.

— Службу тебе одну только могу предложить, — пригладил свою короткую пока еще бороду Егор. — В рубище ходить, через раз жрать, лошадей чистить, воду таскать, исподнее стирать, верхнее сушить. На стол накрывать, постель стелить. В общем, слугой быть простым при хозяине.

— Любую волю твою исполню, княже!

— И называть меня отныне будешь только «господин»!

— Слушаю, господин.

— Покамест при госте моем премудром Хафизи Абру состоять будешь, опосля при мне. Теперь ступай, одежду такую подбери, чтобы за смерда нищего прочие путники принимали, а не за княжича знатного. Пошел вон!

— Ты не пожалеешь, господин, — склонился в низком поклоне Пересвет и шмыгнул за дверь.

— Могу ли я спросить, властелин, — не оглядываясь, поинтересовался сарацин, — что послужило причиной сей милости? Мне казалось, сей юнец вызывал у тебя отторжение. Но вместо того, чтобы покарать, ты его приблизил.

— Пронырливый больно, липкий. Мерзкий притом и настырный. Не хочу, чтобы в мое отсутствие он крутился возле моей жены. Вот остается одно из двух: или повесить, или взять с собой. Прибить я уже пытался, да только у меня рука на ребенка не поднимается. Остается второе.

— Может, его просто куда-нибудь отослать?

— Пробовал, не получилось. Авось хоть по дороге сбагрить куда-нибудь смогу… И вот что, мудрый Хафизи Абру. Отныне прошу тебя называть меня «друг мой» либо по имени. Даже наедине, ибо никогда не знаешь, когда рядом могут оказаться посторонние уши. Иначе наше путешествие может оборваться в самый неожиданный момент.

Путники

Егор Вожников, в отличие от прочих обитателей этого мира, свое время ценил. И потому из Новгорода четверо путников выехали верхом, с заводными лошадьми, на которые сарацин и его рабыня увязали свои немногие вещи. Ради скорости великий князь предложил вообще ничего с собою не брать и купить все нужное ближе к французскому порубежью — однако географ не смог обойтись без своего молитвенного коврика, нескольких книг, письменных принадлежностей и второго халата. Все прочее он согласился оставить в кладовых дворца, чтобы забрать на обратном пути.

Впрочем, несколько чересседельных сумок лошадей особо не утомляли, а потому по звенящим промороженным трактам всадники неслись стремительно, то и дело переходя на рысь и пролетая за день по шестьдесят-семьдесят верст, мчась чуть ли не втрое быстрее обычных путешественников. Они выезжали еще в темноте, летели без остановок весь день до темноты, чтобы во мраке наступившей ночи ввалиться на придорожный постоялый двор, поесть, выпить — и упасть в постель, предоставив местным слугам заботиться о скакунах.

Лошади подобное напряжение выдерживали с трудом и уже на пятый-шестой день еле стояли на ногах — но Егор показывал в местных отделениях казначейства грамоту гонца, требовал свежих коней, бросал уставших подьячим на руки, и скакал дальше. В таком бешеном темпе путникам удалось еще до католического Рождества добраться до Турина, где Вожников и разрешил сделать первую остановку, дабы отдохнуть и переменить обличье.

Вымотанные до невозможности, на следующий день все четверо спали до полудня, и встретились только за обедом на первом этаже трактира. Разумеется, за столом сидели Вожников и Хафизи Абру. Пересвет и рыжая невольница самаркандского писаря прислуживали, надеясь, что после хозяев им останется что-нибудь из объедков.

— Я молю тебя о пощаде, друг мой Георгий! — приложил руку к груди сарацин. — Я прибыл сюда, в эти ледяные земли, для того, чтобы узнать о нравах здешних народов, мудрости ученых и достижениях в ремеслах, а не для того, чтобы отметить на путевых страницах, где довелось провести ночь! Мы скачем и скачем, ничего не замечая по сторонам!

— Не беспокойся, мудрый Хафизи Абру, ты сможешь узнать все до мелочей, — пообещал Егор. — Мы вместе проедем всю Францию и Англию от Тулона до Эдинбурга, заглядывая на своем пути в каждую щель, после чего я отпущу тебя, и на обратном пути ты сможешь спокойно рассмотреть мою державу. Согласись, такое путешествие будет полезно для нас обоих.

— Я весь в нетерпении, друг мой, — чуть помедлив, склонил голову сарацин. — Ты мудр, и я надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

— Я тоже, — кивнул Вожников и подманил Пересвета: — Значит так, пройдоха. Давай, докажи свою ловкость. Ступай по городу и разнюхай, нет ли путников, что во Францию путь держат? Лучше, чтобы попутчики нашлись незнатные, а то как бы меня не опознали. Ну, и не очень шумные. Не хватает нам еще в историю какую с ними влипнуть. Нам нужно быть тихими и неброскими. Но при ком-нибудь, дабы не на нас, а на путника местные жители, стража и всякие мытари смотрели.

— Дай мне один день, господин, — кивнул княжич. — Дозволь только, прислужу…

И мальчишка убрал у Егора из-под носа блюдо, на котором еще оставалась половина недоеденного ризотто.

— Вот паршивец! — беззлобно усмехнулся Вожников и поймал за пояс девицу, что попыталась повторить тот же фокус с тарелкой географа. — Постой, красотка, с тобой мы тоже еще не познакомились. Давай рыжая, рассказывай. Как зовут, откуда взялась, где речи русской так хорошо научилась?

— А чего мне языка не знать, коли я под Муромом родилась? — громко хмыкнула женщина. — При набеге Едигеевом в полон попала, опосля два раза перепродали, пока господин мой, Хафизи Абру, не купил. С тех пор уж четвертый год при нем и живу. Господин с первого дня велел мне токмо на родном наречии с ним беседовать и часто о родных местах расспрашивал.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация