А как приятно было бродить по центру Сан-Франциско с его
шумными вагончиками канатной дороги, оживленными улицами и большими магазинами.
В универмаге недорогих товаров на Пауэлл-энд-Маркет можно было часами стоять у
лотка с книгами и читать – никто не обращал на это внимания.
Ему нравились цветочные киоски, торговавшие чудесными
букетами красных роз, стоившими сущие гроши, и изысканные магазины на
Юнион-сквер. Он любил маленькие кинозалы – их было не меньше дюжины, – где
демонстрировали главным образом зарубежные фильмы. Именно там ему довелось
посмотреть «Никогда в воскресенье» с Мелиной Меркури и «Сладкую жизнь» Феллини
– самый потрясающий фильм из всех, какие только видел Майкл; комедии с Алеком
Гиннесом и мрачные, малопонятные философские произведения шведа Ингмара
Бергмана, а также массу других великолепных кинолент из Японии, Испании,
Франции… В Сан-Франциско такие маленькие кинотеатры пользовались большой
популярностью, и посещать их считалось в порядке вещей.
Майклу нравилось пить кофе вместе с другими слушателями
летних курсов в залитом огнями ресторане Фостера на Саттер-стрит. Он впервые в
жизни получил возможность общаться с выходцами из Азии, нью-йоркскими евреями и
образованными людьми с другим цветом кожи, говорившими на превосходном
английском языке. На курсах занимались не только молодые, но и вполне зрелые
мужчины и женщины, которые ради удовольствия вновь почувствовать себя учениками
отрывали время от работы и семейных дел.
Именно в этот период Майкл наконец постиг тайну семьи его
матери. Сложив воедино обрывки сведений, он понял, что когда-то семейство было
очень богатым. Однако бабушка матери с отцовской стороны промотала все
состояние, оставив наследникам лишь украшенный резьбой стул да три пейзажа в
массивных рамах. Тем не менее в воспоминаниях об этой потрясающей женщине,
истинной богине, не слышалось ничего, кроме восхищения. Рассказывали, что она
объездила весь мир, обожала икру и, прежде чем окончательно разориться,
сумела-таки дать сыну прекрасное образование в Гарварде.
Что же касается ее сына – «папочки», деда Майкла с
материнской стороны, – то он после смерти жены спился и умер. Его супруга
происходила из американо-ирландской семьи, жившей в Сан-Франциско в
Мишн-дистрикт. В памяти родственников она навсегда осталась «красоткой» и
«мамочкой», однако говорили о ней неохотно, и вскоре Майкл понял почему: его
вторая бабушка покончила жизнь самоубийством. «Папочка» пил не просыхая, пока
его не свалил удар, и оставил троим детям скромную ренту. Мать Майкла и тетя
Вивиан окончили школу при монастыре Святого Сердца, после чего нашли работу,
где требовались хорошие манеры. Когда их братец, перебрав коньяка, засыпал на диване,
они лишь вздыхали и соглашались друг с другом в том, что он являет собой
«точную копию папочки».
Дядя Майкл был, пожалуй, единственным продавцом, способным
торговать, не двигаясь с места. Изрядно захмелев после выпитого за ленчем, он с
раскрасневшимся лицом возвращался в магазин Гампса, плюхался на стул и
практически не покидал его до конца рабочего дня. Он просто показывал пальцем
на то или иное изделие из фарфора и давал самые подробные объяснения
покупателям – преимущественно молодым парочкам, готовившимся к свадьбе, –
а те, выслушав его комментарии, принимали решение. При этом посетители магазина
находили дядю Майкла необыкновенно очаровательным: он знал про изящный фарфор
едва ли не все и действительно был на редкость обаятельным малым.
Постепенное знакомство с историей семьи и образом жизни
родственников матери помогло Майклу понять многое. Он, в частности, пришел к
выводу, что, сама того не подозревая, мать придерживалась тех же жизненных
принципов, что и высшие слои общества. Иностранные фильмы служили для нее
развлечением, а не средством расширения кругозора. Поступление сына в колледж
она считала необходимым просто потому, что «так принято». По той же причине она
посещала магазины молодежной моды и покупала в них Майклу свитера с узким воротом
или рубашки на пуговицах, в которых он походил на мальчишку из
приготовительного класса. Но ни она, ни ее сестра и брат практически ничего не
знали о жизненных ценностях и стремлениях людей среднего класса.
Привлекательность работы для матери состояла лишь в том, что она давала ей
возможность приятного общения: универмаг считался одним из лучших в городе, и
его посетители были в основном людьми с изысканным вкусом. В свободное время
мать пила вино – все чаще и все больше, читала романы, навещала приятельниц и
чувствовала себя вполне довольной и счастливой.
В конце концов вино ее и погубило. За несколько лет мать
превратилась в алкоголичку с изысканными манерами, которая каждый вечер
уединялась в своей комнате с хрустальным бокалом в руках и потягивала вино,
пока не засыпала. Однажды ночью она упала в ванной и обо что-то ударилась
головой. Приложив к ране полотенце, мать вернулась в постель, даже не сознавая,
что медленно истекает кровью. Когда Майкл, не достучавшись, выломал дверь, тело
уже остыло. Это произошло в доме на Либерти-стрит, который Майкл купил и
отремонтировал для всей семьи. Правда, к тому времени дяди уже тоже не было в
живых, и тоже по причине пьянства, хотя всем говорили, что дядя Майкл умер от
удара.
И все же, несмотря на собственные вялость и полное
безразличие ко всему миру, мать Майкла всегда гордилась целеустремленностью
сына. Она понимала его желания, поскольку понимала его самого – в нем состоял
единственный смысл ее жизни.
Мечты и амбиции Майкла вспыхнули неукротимым огнем, когда
осенью его зачислили на первый курс одного из колледжей университета
Сан-Франциско.
В обширном университетском городке Майкл ничем не выделялся
среди других студентов, происходивших из всех слоев общества и отдававших учебе
все время, – он ощущал в себе силы и готовность в полной мере изучить все
науки. Он, как и прежде, много времени проводил в библиотеке, однако теперь
чтение приносило не только радость, но и вознаграждение: Майкл пожинал плоды
неуемного стремления постичь все тайны жизни, которое приносило ему столько
неприятностей в прошлом, когда во избежание насмешек приходилось скрывать свою
любознательность.
Майкл не мог поверить в свою удачу. Лекции профессоров и
невероятно умные вопросы, которые задавали сидевшие рядом с ним студенты,
приводили его в восхищение, равно как и тот факт, что, затерявшись среди
громадного множества выходцев из низших слоев общества с их рюкзаками и грубыми
высокими ботинками, он не привлекал к себе внимания. Плотно заполнив свой
учебный график курсами по искусству, музыке, политике, сравнительному
литературоведению и даже драматургии, Майкл в конце концов получил настоящее
классическое гуманитарное образование.
