– Прошло не более двух секунд, – сообщил Лайтнер.
(Он снова прочел его мысли!) – У вас закружилась голова, и вы едва не
упали.
– Вы не знаете, как ужасно себя чувствуешь, когда
силишься что-то вспомнить, но память ни в какую не желает возвращаться. Между
прочим, у Роуан возникло весьма странное соображение на этот счет.
– Какое?
– Возможно, именно они лишили меня памяти.
– И это предположение показалось вам странным?
– Да, потому что на самом деле они хотели, чтобы я
помнил. И чтобы выполнил то, что мне предназначено. Моя задача каким-то образом
связана с входом. Уверен, что связана. И еще с числом тринадцать. Роуан
высказала и другую мысль, которая, честно говоря, меня поразила. Она
сомневается, что у этих людей были добрые намерения, и спросила, почему я
однозначно решил, что они преследуют какую-то благую цель и не несут
ответственности за случившееся – за мое падение в воду. Господи! Говорю вам, я
просто схожу с ума.
– Вполне резонные соображения, – вздохнув, заметил
Лайтнер. – Вы назвали число тринадцать?
– Я назвал? Что, так и сказал? Не может… впрочем,
наверное… Да, там было число тринадцать. Боже, я наконец вспомнил! Да, число
тринадцать.
– А теперь, Майкл, я хочу, чтобы вы послушали меня. Не
звоните Роуан. Я прошу вас одеться и поехать со мной.
– Постойте, друг мой. Забавный вы парень, надо сказать.
Даже в домашней куртке вы выглядите элегантнее любого актера из старых фильмов,
и тон ваш убедителен, и манеры безупречны, но… Но сейчас я нахожусь именно там,
где хочу находиться, и впредь пойду туда, куда сам сочту нужным. После того как
позвоню Роуан, я снова отправлюсь к тому дому…
– А что конкретно вы намерены там делать? Позвонить в
дверной звонок?
– Нет, я дождусь приезда Роуан. Вы же знаете, она
рвется в Новый Орлеан и давно мечтает встретиться со своими родственниками. Вот
тогда мы и узнаем, что к чему.
– А тот человек? Какое отношение, по-вашему, он имеет
ко всему этому? – спросил Лайтнер.
Майкл буквально застыл на месте и уставился на англичанина.
– Вы его видели? – удивленно прошептал он.
– Нет, он не пожелал появиться передо мной. Он хотел,
чтобы его увидели вы. И мне очень интересно знать почему.
– Вам ведь о нем все известно, так?
– Да.
– Ладно, теперь ваш черед говорить, так что начинайте.
– Да, таково было условие нашего договора, –
согласился Лайтнер. – Сейчас мне как никогда важно, чтобы вы узнали все.
Англичанин встал, медленно подошел к столу и начал собирать
разбросанные по нему бумаги, аккуратно складывая их в большую кожаную папку.
– В этом досье содержится все.
Майкл подошел ближе и бросил взгляд на скопище листов: текст
на большинстве из них был машинописным, но некоторые исписаны от руки.
– Послушайте, Лайтнер, я жду, – напомнил он о
себе. – Мне необходимо услышать от вас исчерпывающие ответы на многие
вопросы.
– Здесь, Майкл, содержится вся информация. Это
материалы из наших архивов, и все они целиком посвящены семейству Мэйфейр.
История рода уходит корнями в далекое прошлое, в тысяча шестьсот шестьдесят
четвертый год. Однако прошу, выслушайте меня и поймите правильно. Я не могу
отдать вам эти материалы здесь.
– Тогда где?
– Неподалеку отсюда расположена одна из наших
резиденций. Уединенная и тихая старая плантаторская усадьба. Вполне уютное
место.
– Нет! – нетерпеливо отрезал Майкл.
Лайтнер жестом остановил его возражения.
– Ехать туда менее полутора часов. Извините, но я
настаиваю, чтобы вы оделись и поехали со мной в Оук-Хейвен, где вы сможете
спокойно и без помех прочесть все досье. И еще. Прошу вас отложить все вопросы
до того момента, когда закончите чтение и все нюансы этого необычного дела
станут вам ясны. Как только вы внимательно изучите записи, моя просьба
повременить со звонком Роуан перестанет казаться вам неправомерной. Думаю, вы
не пожалеете, что согласились со мной.
– Роуан должна увидеть эти бумаги.
– Конечно должна. И если вы сделаете нам одолжение и
согласитесь лично вручить их ей, мы будем вам бесконечно признательны, честное
слово.
Майкл изучающе глядел на англичанина, пытаясь преодолеть
очарование манер этого человека и постичь ошеломляющий смысл сказанного им. С
одной стороны, он испытывал к Лайтнеру расположение и не сомневался в его
глубочайших знаниях. С другой – никак не мог избавиться от смутных подозрений
на его счет. Но каковы бы ни были внутренние ощущения Майкла, наибольшее
удивление вызывал у него тот факт, что каким-то непостижимым образом фрагменты
столь запутанной головоломки постепенно четко становятся на свои места.
Неожиданно обнаружилась и еще одна интересная деталь. Дело в
том, что одна из причин ненависти Майкла к внезапно возникшей в его руках силе
состояла в том, что, стоило ему коснуться любого человека или принадлежащих
тому вещей, между ним и этим человеком немедленно возникал тесный контакт. Как
правило, с незнакомыми людьми такой контакт длился недолго. Но с Лайтнером он
постепенно, но стабильно усиливался.
– Я не могу уехать с вами из города, – сказал
Майкл. – Поверьте, у меня нет ни малейших сомнений в вашей правдивости и
добрых намерениях. Но я должен позвонить Роуан и хочу, чтобы вы передали мне
все бумаги прямо здесь.
– Майкл, здесь собрана информация, имеющая самое
непосредственное отношение ко всему, что вы мне рассказали, включая
черноволосую женщину и некий драгоценный камень, который играет весьма важную
роль. Что касается входа – его значение мне неизвестно. А вот относительно
числа тринадцать у меня имеются кое-какие догадки и предположения. Черноволосая
женщина и камень тесно связаны с таинственным человеком. Но все собранные
материалы я согласен выпустить из рук только на моих условиях.
Майкл сощурился.
– Вы утверждаете, что это женщина, которая явилась мне
в видении?
– Ответ на этот вопрос можете дать только вы.
– А вы меня не обманываете?
– Нет, ни в коем случае. Но не обманывайтесь и сами,
Майкл. Вы всегда знали, что тот человек не был… тем, кем старался казаться, не
правда ли? Что вы испытали вчера вечером, когда увидели его?
– Д-да, я знал… – прошептал Майкл.
