"Хорошо", – сказал я, несколько удивившись
неожиданной новости. До сих пор я был занят исключительно собой, мучимый
страхами, странными снами с Ревеккой и взглядами отнюдь не призрачного Гоблина,
обретшего краски персонажа цветного кино.
Мысль, что Жасмин будет управлять Блэквуд-Мэнор, меня
взволновала. Я решил, что для нее это идеальное занятие. Тетушка Куин понимала
Жасмин, как никто другой, даже лучше ее самой.
Внезапно, с непонятно откуда взявшейся живостью, я захотел
удрать из больницы. Если Жасмин начнет сопротивляться своей "судьбе",
то я хотел с ней поговорить. Дело-то ведь было очень простое – Жасмин уже
заправляла почти единолично всем особняком, и, хотя я не был на все сто уверен
в поддержке ее брата Клема, из него мог получиться неплохой помощник, который
стал бы приглядывать за работниками, – эту обязанность раньше выполнял
Аллен, помощник Папашки. Мне отчаянно захотелось вернуться домой.
Мне захотелось увидеть нарядную Жасмин в костюме от Шанель.
"Так и быть, я готов поговорить с вашим
консилиумом, – согласно кивнул я. – Но я хочу переодеться в
собственные вещи. Не бойся, я не собираюсь убегать. Просто хочу надеть шмотки
от Армани, одну из тех рубашек ручной выделки, которые ты присылаешь мне из
Европы, и счастливый галстук от Версаче. А, ну да, еще туфли от Джонстона и
Мерфи. Я хочу выглядеть как нормальный человек. И Гоблину эта одежда нравится.
Стоит мне разодеться для какого-нибудь события дома, как он прямо с ума
сходит".
"Это очень обнадеживает, – сказала тетушка. –
Я немедленно распоряжусь. Но советую все-таки надеть туфли от Черч. Мы можем
надеяться, что Гоблин будет с тобою рядом на этой встрече?"
"Ну конечно, – ответил я. – Ты что думаешь, я
вычеркну его из списка приглашенных? А кроме того, я не всегда могу
контролировать его поступки. В больнице он ведет себя тихо. Ему часто
приходится мириться с неуважительным пренебрежением".
"Да, наверное", – согласилась тетушка, и я
увидел, что она взглянула именно туда, где находился Гоблин. А он смотрел на
нее так же холодно и отстраненно.
Одного я не мог рассказать тетушке: во время моего
пребывания в больнице Гоблин вел себя очень странно. Он вообще отказался
разговаривать со мной до тех пор, пока не привезли компьютер, и одно это было
весьма необычно. Кроме того, внешне он больше не напоминал моего двойника, хотя
вновь им стал, когда я принарядился перед разговором с психиатрами.
Он не носил больничных халатов и фланелевых рубах, которые
были на мне, а ходил в джинсах и рубашках – таких же, как у меня, но мои-то
остались дома. Все это мне казалось очень странным.
Но больше всего меня пугала быстрая смена выражений на его
лице. Я теперь мог различить каждую его черточку, не то что раньше. Временами
оно выражало безразличие, иногда – отчаяние, и почти никогда его лицо не
отражало моих чувств.
Как бы то ни было, в больнице меня больше не посещали
обычные приступы паники. Я наслаждался трусливым чувством защищенности. Жизнь в
палате кипела ключом: тетушка Куин то и дело устраивала чаепития с сытным
угощением, Большая Рамона, навещая меня, каждый раз баловала новой вычурной
ночной рубашкой, любимая сестра Милочки, тетя Руги, закармливала меня
вкуснейшими шоколадными конфетами, в дверь без конца заглядывали охранники, а
еще с визитами вежливости являлись многочисленные родственники, хотя не
представляю, что они думали по поводу моего пребывания в больнице.
В общем, после многочисленных проволочек я получил
долгожданный лэптоп. Устроившись с ним в кресле возле больничной кровати, я
собирался вызвать Гоблина на разговор. Мысли о Гоблине не давали мне покоя,
путаясь в голове.
"Теперь мне нужно поработать, тетушка Куин, –
сказал я как можно мягче. – Поцелуй меня и отправляйся в ресторан,
например во "Дворец командора". Ты не была там с тех пор, как заварилась
эта каша".
Тетушка что-то заподозрила.
"Но сюда не проведен телефон. Что ты собираешься делать
с лэптопом? Писать роман?"
"С его помощью я разговариваю с Гоблином. Ему так
легче, чем внушать мне мысли. Он подпитывается электричеством и сам попросил
привезти сюда компьютер".
"О, мой дорогой Квинн", – всполошилась
тетушка, замахав руками.
"Тетушка Куин, позволь мне еще раз тебе напомнить, что
он спас мне жизнь. Если бы не Гоблин, тот ублюдок убил бы меня!"
"Дорогой, а что случится, если ты просто-напросто
перестанешь разговаривать с Гоблином? Что касается острова, то, думаю, лучше бы
нам снести Хижину Отшельника, разобрать этот странный мавзолей, перевезти все
золотые пластины в Особняк – и пусть себе глициния растет, где хочет".
"Ты меня поражаешь, – сказал я. – Мне больно
тебя слушать! Я хочу оставить Хижину Отшельника для себя. Послушай, я прекрасно
сознаю, что причиняю тебе горе. Я знаю, сколько ты выстрадала из-за смерти
Папашки, и вовсе не намерен заставлять тебя страдать дальше, но этот остров мне
нужен. Как ты не поймешь, он принадлежит нам, а не какому-то чужаку!"
Я посмотрел на Гоблина. Он пристально разглядывал тетушку
Куин, а потом перевел взгляд на меня, но это был уже равнодушный взгляд. Со
стороны могло показаться, что ему нравится скучать. Нет, нужно обязательно с
ним поговорить. Должен же я выяснить, что именно он теперь знает! Я
единственный во всем мире мог разобраться в этой загадке.
"Ну ладно, мой драгоценный, – сказала
тетушка. – Поднимусь-ка я наверх, поужинаю".
Она несколько раз напоминала мне, что при больничном
комплексе есть четыре ресторана и лучший из них мог бы составить конкуренцию
любому подобному заведению в Новом Орлеане. Это была целиком идея Роуан Мэйфейр
– предоставить больным и их родственникам разнообразнейшее питание. Можно было
перекусить на скорую руку в общем кафетерии в подвальном этаже или подняться на
крышу здания в ресторан "Гранд-Люминьер", предлагавший самые
изысканные блюда.
Тетушка Куин успела стать завсегдатаем
"Гранд-Люминьер" и устроила так, что мои тарелки с едой поступали
непосредственно из их кухни.
"У меня встреча с Нэшем, знаешь ли, – на прощание
сообщила она, – и если бы ты согласился..."
"Я встречусь с ним, но только когда буду одет
по-человечески, – сказал я, – а не как Крошка Вилли Винки
[23]
".
Тетушка поднялась, собираясь уходить.
