"Иди сюда, посиди со мной, растерявшийся малыш, –
сказала Жасмин. – Я все время задаю себе тот же самый вопрос".
Глава 17
Следующую неделю я провел под неусыпным оком вооруженной
охраны.
Узнал я о ней буквально на следующее утро после похорон
Папашки, когда, выйдя из собственной спальни, обнаружил рядом стража,
намеревавшегося не отходить от меня ни на шаг, куда бы я ни пошел.
Я не очень возражал, так как один знал, насколько реален тот
таинственный незнакомец, и мне не хотелось вновь испытать шок от встречи с ним.
Но, видимо, я переборщил со своими предупреждениями об опасностях, которые
затаились на острове, потому что надоел всем домашним.
Расследование продвигалось быстро. Я переключил на него все
свое внимание, чтобы отвлечься от горя, ведь я потерял единственного мужчину,
который всю жизнь был мне отцом. Нам еще предстояло зачитать его завещание, и меня
очень тревожил вопрос, не обделил ли он Пэтси, вообще вычеркнув ее из
документа. Я заранее решил поделиться с ней пополам или хотя бы отдать часть
наследства, если мне что-то достанется.
Тем временем она по-прежнему колесила по югу, выступая в
пивных забегаловках и маленьких клубах, а тетушка Куин в отчаянии обрывала
телефон, пытаясь уговорить ее вернуться, чтобы мы все вместе ознакомились с
последней волей Папашки, какова бы они ни была.
Теперь позволь мне вернуться к расследованию.
Что касается таинственного письма, то в лаборатории
Мэйфейровского медицинского центра не нашли никаких четких отпечатков пальцев,
зато сумели определить, что бумага редкого сорта, имевшего хождение в Европе,
но не в США, что вместо чернил использовалась тушь, и что почерк не указывал на
какую-либо патологию и мог принадлежать как мужчине, так и женщине. Также было
отмечено, что автор воспользовался гусиным пером, писал с нажимом, что не
совсем характерно для подобного орудия письма и свидетельствует о большой
сноровке и уверенности.
Другими словами, в лаборатории почти ничего не смогли
разузнать о письме и потому, с нашего разрешения, передали листок опытному
графологу.
Что касается остального, то тут нам повезло больше.
Мэйфейровский медицинский центр не замедлил подтвердить
следующее: ДНК, полученная из материала, собранного в Хижине Отшельника,
полностью совпадала с ДНК волос, найденных в сундуке Ревекки. Оба образца были
чрезвычайно старыми, но их количество позволило довольно легко провести тест.
Если до сих пор у тетушки Куин и были какие-то сомнения,
теперь она окончательно убедилась, что Ревекка погибла от руки Манфреда и что
мои сны не были рождены воспаленным воображением.
Я почистил все камеи из сундука Ревекки и те, что привез с
острова. Потом разложил их в хрустальной горке на первом этаже, сопроводив
пояснительной карточкой, где говорилось, что это подарки Манфреда Блэквуда
женщине, в которую он был страстно влюблен. Я объяснил связь между именем
Ревекки и сюжетом камей, и у меня возникло чувство, что, выставив камеи на
всеобщее обозрение, я тем самым отдал дань справедливости Ревекке.
После долгого и бурного обсуждения, состоявшегося между
тетушкой Куин, Жасмин и мною (тетушка Куин так и не встала с постели после
похорон Папашки), мы пришли к единому мнению добавить в нашу экскурсию для
туристов новые сведения: Манфред, по-видимому, убил молодую женщину, с которой
у него была романтическая связь, а ее останки были только недавно обнаружены и,
как полагается, преданы земле.
Что касается погребения, то этим, как только будет
позволено, предстояло заняться мне. Мы заказали небольшой мраморный могильный
камень с вырезанным на нем именем Ревекки Станфорд, и каменотесы доставили его
буквально через день. Я велел хранить плиту на кладбище до тех пор, пока смогу
перевезти туда останки.
Тем временем ФБР не обнаружило в материале с места
преступления ДНК, которое подошло бы образцам хотя бы одного из пропавших без
вести за последние годы людей. Тем не менее, представители ФБР выразили
признательность за то, что их вызвали, а кроме того, подтвердили, что во взятом
образце черного месива присутствовала ДНК нескольких людей, и что все увиденное
на втором этаже дома действительно напоминало отвратительную сцену убийства,
хотя и произошедшего очень давно.
Наконец, спустя целую неделю после похорон Папашки, когда
тетушка Куин еще не покинула постели и отказывалась есть, доводя тем самым меня
и всех в доме почти до истерики, я вместе со всеми восемью Обитателями Флигеля,
разместившимися в маленьких пирогах, выехал на рассвете на остров Сладкого
Дьявола. Мы все были вооружены – я теперь, не скрываясь, носил пистолет Папашки
тридцать восьмого калибра, – а замыкали нашу экспедицию двое охранников. С
нами поехал также шофер тетушки, Клем, а рядом со мной сидела Жасмин в плотно
обтягивающих джинсах, с собственным пистолетом тридцать восьмого калибра,
решившая лично участвовать во всем, что произойдет.
Мы взяли с собой разные инструменты, чтобы вскрыть огромную
могилу из гранита и золота, а я прихватил также маленькую красивую капсулу –
вообще-то это была шкатулка для драгоценностей, купленная в магазине
подарков, – с намерением поместить в нее то, что осталось от Ревекки.
Собрать останки можно было только совком. Другого способа не было.
Компания подобралась веселая. Аллен, заводила среди Обитателей
Флигеля, назвал нас "поисковым отрядом на пирогах", но за всеми моими
улыбками и смехом скрывался самый настоящий ужас оттого, что мы собираемся
вернуть себе Хижину Отшельника.
Мне не оставалось ничего другого, кроме как предупредить
участников экспедиции о возможном риске. У незаконного обитателя Хижины хватило
наглости заявиться прямо в Блэквуд-Мэнор! Насколько они мне поверили,
оставалось только догадываться.
Наконец, после сорока минут трудного продвижения по болоту,
мы достигли берега, заросшего ежевикой. Перед нами, словно корабль, вылетевший
на берег, возвышался дом, а неуемная колючая глициния отчаянно пыталась его
поглотить.
Я выбрался на берег, с треском открыл банку с пивом и
наблюдал за работниками фермы, которые теперь собственными глазами увидели то,
о чем им рассказывали. Аллен и Клем, побывавшие на острове раньше, стояли рядом
со мной и ждали, когда утихнет волнение.
Потом я сказал, что пойду собирать останки Ревекки один. Я
не хотел, чтобы на второй этаж ввалилась целая толпа.
Все тут же всполошились, тревожась за мою безопасность.
"Так и быть, Жасмин, ты вооружена и пойдешь со
мной", – сказал я, но поднялся по лестнице первым и держал наготове
пистолет.
