Она замолчала и по очереди оглядела каждого из нас.
"Горе его и прикончило, – продолжала Пэтси, пожав
плечами. – Не я его убила. Видели бы вы, чем он там занимался. Наехал на
клумбу своим грузовиком, перемял все цветы, и тут же, рядом, занимался
устройством еще одной клумбы, словно даже и не заметил, что натворил. Я
сказала: "Посмотри, что ты наделал, старый безумец". А он сразу и
завелся: "Ты продала ее свадебное платье!" Словно это было вчера, а
не сто лет назад, старый дурак, и заявляет при этом, что не даст мне ломаного
гроша, вот тут-то я ему и сказала, что мне нужно оплачивать счета за
лечение".
Я был слишком поражен, чтобы думать, но все-таки спросил:
"Как ты заразилась?"
"Откуда мне знать? – буркнула Пэтси, глядя на меня
все тем же колючим, остекленевшим взглядом. – От какого-то ублюдка,
наверное, наркомана, – не знаю. Вариантов много. Но это не Сеймор, так что
нечего сваливать на него. Да, и не смейте ничего ему рассказывать. И вообще,
держите язык за зубами о том, что я сказала. Тетушке Куин тоже не
проговоритесь. У нас с Сеймором сегодня вечером концерт. Но дело в том, что мне
нечем заплатить остальным лабухам, если я не раздобуду немного денег".
Лабухами она называла гитаристов, которые подыгрывали ей на
концертах.
"И теперь ты ждешь, что кто-нибудь из нас войдет в
комнату тетушки Куин и попросит у нее денег? – подала голос Большая
Рамона. – Отмени свой проклятый концерт. Какая может быть музыка, когда
твой отец лежит мертвый в городском морге?"
Пэтси покачала головой.
"Я абсолютно на мели, – заявила она. – Квинн,
ступай туда и раздобудь мне деньжат".
Я сглотнул, это я помню, зато не помню, сколько времени мне
понадобилось, чтобы ей ответить. Потом меня осенило, что в кармане моих джинсов
лежит пачка банкнот, которую мне выдали в больнице вместе с Папашкиными ключами
и носовым платком.
Я вынул пачку и взглянул на нее. В основном двадцатки, но
среди них затесались и несколько сотенных. Папашка всегда откладывал
стодолларовые бумажки на тот случай, если вдруг что подвернется. Я пересчитал
деньги – ровно тысяча – и отдал ей.
"Ты правду говоришь насчет ВИЧ-инфекции?" –
спросила Жасмин.
"Да, и, как вижу, вы все безутешны по этому
поводу, – хмыкнула Пэтси. – Папашка так прямо взорвался, когда
услышал. Вы все одна большая семья, полная сочувствия".
"Кто-нибудь еще знает, кроме нас?" – продолжала
расспросы Жасмин.
"Нет, – ответила Пэтси. – Я ведь только что
велела вам никому не болтать. Уже забыли? И с чего вдруг такой интерес, ты
боишься за свой драгоценный отель? А между прочим, если ты не заметила, то
управлять им больше некому. Правда, вы можете все заниматься этим по
очереди. – Она вновь оглядела каждого. – Полагаю, наш маленький лорд
Тарквиний теперь станет самым молодым на юге владельцем отеля?"
"Мне очень жаль, Пэтси, – сказал я. – Но в
наше время ВИЧ – это еще не смертный приговор. Есть лекарства, много всяких
лекарств".
"Хватит, надоело, маленький лорд Тарквиний!" –
огрызнулась она.
"Ты теперь все время будешь так меня называть? Мне это
не нравится, – тем же тоном рявкнул я. – Я всего лишь пытался
рассказать о медицине, достижениях, надеждах. При Мэйфейровском медицинском
центре есть специальная исследовательская клиника".
"Ну да, конечно, исследовательская клиника. Уж кто-кто,
а ты со своим чудесным образованием разбираешься в подобных вещах, –
прогремела Пэтси. – Линелль – маленький гений. Ты как, в последнее время
не сталкивался с ее призраком?"
"Пэтси, ни на какой концерт ты сегодня не
поедешь", – объявила Большая Рамона.
"Ты получаешь приличное лечение? –
поинтересовалась Жасмин. – Скажи нам хотя бы это".
"Ну да, да, я только такое лечение и получаю, – ответила
Пэтси. – Я ведь музыкант, если ты забыла. Ты что же думаешь, я ни разу в
жизни не ширялась? Скорее всего, так я и заработала эту заразу, через иголки, а
вовсе не в койке. Для этого только и нужно, что ширнуться разок, а я никогда не
колюсь, если не выпью. Так что вот так обстоят дела: мисс Пэтси Блэквуд не
долго задержится на этом свете, и все из-за того, что напилась и
воспользовалась чьей-то иголкой, но пока что никакие симптомы у нее не
проявляются".
Сунув деньги в сумку на плече, она поднялась из-за стола.
"Ты куда собралась, девочка! – Большая Рамона
встала и загородила собою заднюю дверь. – Никакого концерта не будет в
день смерти твоего отца".
"А вот и будет. Концерт состоится в Теннеси, поэтому
мне пора двигать. Сеймор ждет".
"Неужели ты нас оставишь? – возмутился я. –
Неужели не придешь на похороны? Так же нельзя!"
"Еще как можно", – фыркнула Пэтси.
Дверь с сеткой громко хлопнула.
Я побежал за Пэтси.
"Ты будешь жалеть всю свою жизнь, – Я бежал рядом
с ней к ее фургончику. – Ты просто не думаешь. Ты еще не поняла, что
произошло. Тебе придется пройти через это. Все ждут твоего присутствия на
похоронах. Пэтси, послушай меня".
"Можно подумать, у меня впереди долгая жизнь, Квинн! Да
икакая жизнь? Я сказала старику, что у меня ВИЧ, а он совсем спятил! Слышал бы
ты, как он ругал последними словами меня и тех, с кем я вожусь. А хочешь знать,
что он сказал мне перед самым концом? "Будь проклят тот день, когда ты
родилась". А потом повалился, задыхаясь, на землю, и его вывернуло. Я бы
не пошла на его похороны, даже если бы мое присутствие подняло его из могилы.
Увидишь его призрак, так и передай, что я его ненавижу. А теперь – прочь от
меня".
Они укатили с Сеймором, скрипнув шинами на повороте, а я все
стоял и смотрел вслед, чувствуя новый приступ паники, но через несколько секунд
меня посетила холодная мысль, что мне уже все равно, появится Пэтси на
похоронах или нет. Моя боль в любом случае не уменьшится. Наверное, и другие
чувствовали то же.
Просто жителям всего округа будет теперь о чем поговорить.
Мне могло помочь только присутствие рядом Жасмин, или
Большой Рамоны, или тетушки Куин.
Я вернулся в дом. Там пахло оладьями, которые жарила Большая
Рамона. Голод показался мне хорошим поводом отложить ненадолго разговор с
тетушкой Куин о том, что Пэтси не будет на похоронах. А может быть, я вообще не
буду сообщать об этом тетушке.
На вскрытие ушел всего один день.
