"Если именно так я вызвал ее призрак, тетушка Куин,
тогда почему она не появилась перед тобою много лет тому назад, когда тебе о
ней рассказала Ора Ли? Почему она не возникла перед тобою, когда ты была
маленькой девочкой и Манфред подарил тебе камеи?"
"Я не обладаю твоим даром видеть призраков,
Квинн, – тут же парировала тетушка. – Я в жизни не встретила ни
одного, зато ты – немало".
Я почувствовал в ее голосе неуверенность и, мне показалось,
догадался, чем она была вызвана.
"Ты ведь видела Гоблина, правда, тетушка?" –
спросил я.
Не успел я произнести эти слова, как Гоблин пристроился на
ручке ее кресла и вперил в тетушку пристальный взгляд. Он казался абсолютно
реальным. Меня потрясло, что он так близко к ней подобрался. Мне это очень не
понравилось. А тетушка тем временем определенно смотрела на него.
"Отодвинься подальше, Гоблин!" – строго велел я.
Гоблин сразу послушался. Вид у него был печальный и
недоуменный. Видимо, он так и не понял, чем меня рассердил. Он слез с
подлокотника кресла, умоляюще взглянул на меня и тут же исчез.
"Что ты сейчас видел?" – спросила тетушка.
"То, что вижу всегда, – ответил я. – Своего
двойника. На нем такие же джинсы, как у меня, чистые и выглаженные, и такая же,
как на мне, спортивная рубашка с коротким рукавом, и выглядит он в точности как
я".
Тетушка откинулась назад, медленно потягивая шампанское.
"А ты что видела, тетушка Куин?" – задал я ей тот
же вопрос.
"Что-то вижу, Квинн, но не совсем то, что видишь ты.
Вижу рябь в воздухе, словно движение или завихрение, как случается в разгар
лета, если едешь на машине по раскаленной дороге. Я вижу это, а иногда
возникает смутный человеческий образ, но каждый раз с тебя ростом. Он
появляется не больше чем на мгновение. Да, все явление длится, наверное, не
больше секунды. А потом остается чувство, будто рядом находится что-то
невидимое".
Впервые в жизни я разозлился на тетушку Куин.
"Почему ты ни разу мне об этом не сказала! –
возмутился я. – Как ты могла из года в год умалчивать, что видишь Гоблина,
что знаешь..."
Расстроенный, я не мог продолжать.
"Но я вижу только это, – безмятежно сказала
тетушка, словно я только что не возмущался с пеной у рта, – к тому же
видение возникает не слишком часто. Лишь изредка, когда твой дух, как я
подозреваю, хочет, чтобы я его увидела".
Я не только рассвирепел – настолько, что меня было впору
связать, – но несказанно изумился. Изумление не покидало меня с тех пор,
как мне явилась Ревекка и передо мной начало раскрываться одно откровение за
другим. А теперь еще и это: оказывается, все эти годы тетушка Куин видела
Гоблина.
"Больше ничего? – спросил я с изрядной долей
сарказма. – Или можешь еще в чем-то признаться?"
"Квинн, – серьезно сказала она, – возможно,
теперь это и смешно прозвучит, но я всегда поступала так, чтобы тебе было
лучше. Я никогда не отрицала существование Гоблина. Путь, который я намеренно
выбрала, был другим, более осторожным. Я вовсе не собиралась одобрять Гоблина
или укреплять его позиции, можно и так сказать, потому что никогда не знала,
хорош он или плох. Но раз у нас сегодня такой откровенный разговор, то, так и
быть, скажу, что Большая Рамона видит Гоблина почти так же, как я, – неким
завихрением в воздухе. Ни больше ни меньше. И Жасмин это тоже видит".
Я был сражен и вдруг почувствовал себя очень одиноким.
Ближайшие друзья и родня, как оказалось, всю жизнь мне лгали, и я всем сердцем
пожалел, что Линелль умерла. Я молился, чтобы ко мне пришел призрак Линелль –
раз у меня такой дар общаться с привидениями и призраками, – я молился
тихо, неслышно, пребывая в уверенности, что Линелль сможет объяснить мне все то,
что теперь обнаружилось.
"Дорогой племянник, – произнесла тетушка Куин (чем
я становился старше, тем чаще она ко мне так обращалась, и теперь произнесла
эти слова как-то очень мило: с одной стороны, официально, а с другой – очень
по-домашнему), – ты должен понять, что я всегда относилась к твоим
способностям весьма серьезно. Но никогда не знала, хороши ли они для
тебя".
На меня вдруг снизошло откровение: благодаря ее словам, а
может быть, и всему остальному, я почувствовал уверенность, что мои способности
даны мне не навсегда. И разрыдался. Вынув из кармана носовой платок, я
попытался им прикрыться, но ничего не получилось, и тогда я полушепотом
(другого голоса у меня не было) рассказал ей о том, что в сумерки на меня
накатывает паника и приходят мысли взять пистолет Папашки и покончить с жизнью.
Я рассказал тетушке о том, как в тот день, когда ко мне явилась Ревекка, я
сидел на ступенях крыльца, любовался золотым закатом и обращался ко всем
существующим силам, чтобы они избавили меня от этой муки, – все, что
угодно, только не это. Я не запомнил тогдашней своей молитвы. Не помню ее и
сейчас. Возможно, тетушке я передал более точную версию. Не знаю.
Наступила абсолютная тишина, а когда я посмел поднять глаза,
то увидел слезы на ее щеках. За спиной тетушки, у столбика кровати, стоял
Гоблин, опять совсем как живой. Он тоже плакал и протягивал ко мне руки, словно
собираясь обнять и убаюкать меня.
"Прочь, Гоблин! – резко бросил я. – Ты мне
сейчас не нужен! Оставь меня в покое. Ступай, найди мне Линелль! Полетай вместе
с ветром, делай что угодно, только уйди отсюда".
Он ярко вспыхнул, так что проявились все до одной его
черточки, и я понял по его лицу, что он обижен, оскорблен, недоволен. А потом
он исчез.
"Не знаю, ушел он совсем или все еще находится в этой
комнате, – признался я тетушке Куин. – Что касается Ревекки, то я
должен добиться для нее справедливости. Я должен, если только сумею, узнать,
что с ней сделали в том доме".
Тетушка Куин промокнула салфеткой голубые глазки, и мне
стало совсем плохо, оттого что я заставил ее плакать.
Я вдруг понял, что люблю ее несмотря ни на что, она была мне
нужна, и я чувствовал себя очень несчастным из-за того, что еще минуту назад
сердился на нее. Я поднялся, обошел вокруг стола и, опустившись на колени,
обнял хрупкую фигурку и несколько секунд в полной тишине не размыкал рук.
Потом я взглянул на ее блестящие туфельки на шпильках, с
ремешками вокруг щиколоток, и, рассмеявшись, поцеловал оба подъема, а следом –
пальчики.
"Тарквиний Блэквуд, ты законченный псих, прекрати сейчас
же, – велела она. – Сядь на место, как хороший мальчик, и налей мне
еще шампанского".
