Манфреда неоднократно кусали змеи, но он после этого
благополучно выживал, что только упрочивало его репутацию. Очевидцы утверждали,
что он подстрелил какого-то бедолагу довольно далеко от дома, приволок раненого
на ферму и, бросив его тело на берегу, разразился бранью и зловещими угрозами,
обращенными к работникам; это, мол, должно послужить уроком любому, кто
осмелится прийти на его болота или землю.
Вскоре стало известно, что в самом сердце болот есть остров
и именно туда каждый раз отправляется Манфред. На острове он разбивает палатку
и питается собственноручно подстреленной дичью.
Очень живо представляю, как этот тип зубами разрывал тушки
птичек.
Манфред не делал секрета из своего убежища на острове,
только вновь предупредил, чтобы никто никогда не смел даже приближаться к его
"логову", как он его называл, и пригрозил, что откроет охоту на
непрошеных гостей, похваляясь при этом, что пристрелил нескольких медведей.
Молва утверждала, что остров, как и сам Манфред, проклят,
что свое богатство Безумец заработал за карточным столом, а то и еще более
греховным способом, что собственное имя, Манфред, он заимствовал из пьесы лорда
Байрона, дабы другие почитатели демона узнавали в нем своего, что он продал
душу дьяволу задолго до того, как встретил скромную и милую Вирджинию Ли, и что
она была его последним шансом на спасение.
Что касается малышей Уильяма и Камиллы, то их воспитали
предки Жасмин – Ора Ли и Джером, темнокожие креолы очень достойного
происхождения: их родители еще до Гражданской войны были свободными
ремесленниками. Оба они до конца своих дней не избавились от французского
акцента.
Для Оры Ли и Джерома Манфред построил бунгало в дальнем
конце возвышенного участка – настоящий креольский двухэтажный дом с просторными
комнатами и креслами-качалками на большой крытой террасе.
Их потомки не стремятся провести в этих местах всю жизнь –
они уезжают учиться, приобретать разные профессии. Однако бунгало не пустует.
Возле него имеется небольшой огород и разбит цветник. И в компанию к его
обитателям против их воли никто не навязывается.
Когда я был ребенком, они, как и прежде, держали собственную
корову и кур, ведь не всякий раз побежишь на рынок, если тебе что-то нужно.
Это очаровательный дом, в своем собственном тропическом
стиле, в нем полно старинной мебели и разнообразных вещей, изготовленных
мужчинами, а также женского рукоделия. Очень многое перекочевало туда из
большого дома. Тетушка Куин славится любовью к обновлению обстановки в парадных
комнатах, и тогда вся старая мебель выставляется за ненадобностью и передается
Жасмин, словно у той не жилой дом, а склад. Бунгало Жасмин строилось для людей,
тогда как Блэквуд-Мэнор создавался для "гигантов на земле". В предках
Жасмин с обеих сторон текла африканская, испанская, французская и
англосаксонская кровь. Смешение генов привело к тому, что ныне все семейство
Жасмин пестрит разнообразными оттенками желтого, красного, коричневого и
черного цветов.
Сама Жасмин темнокожая, как ты видел, с потрясающими
зелеными глазами. Она осветляет свою коротко остриженную по-африкански курчавую
шевелюру, и тогда получается совершенно волшебное сочетание: соломенно-желтые
волосы и зеленые глаза. Еще до моего рождения она вышла замуж за белого, но он
погиб во вьетнамской войне. Жасмин была беременна, когда ей сообщили о смерти
мужа, и, потрясенная страшной новостью, потеряла ребенка. Это стало трагедией
всей ее жизни.
Ее старшая сестра Лолли вполне может сойти за испанку или
итальянку, а еще у нее есть брат Клем с почти черной кожей и африканскими
чертами лица. Он водит автомобиль тетушки Куин и заботится обо всем машинном
парке, включая черный "порше", который я купил в подражание тебе,
после того как прочел Вампирские хроники.
Маленькая Ида, мать Жасмин, очень темнокожая, с изумительно
тонкими чертами лица и маленькими черными глазками, уже в зрелом возрасте вышла
за белого, а когда он умер от рака, вернулась сюда с Жасмин, Лолли и Клемом.
Маленькая Ида была моей нянюшкой, спала рядом со мной, пока мне не исполнилось
тринадцать, и умерла в моей постели.
То, что я теперь тебе рассказываю, историю семьи Блэквудов,
я узнал от Жасмин, Лолли, Маленькой Иды и Большой Рамоны, которая приходится
Маленькой Иде матерью, а также от тетушки Куин, Папашки и Милочки. Жасмин
способна видеть призраков, как я уже говорил, и я все время боюсь, что в
какой-то момент она догадается о моей теперешней сущности, но пока этого не
случилось. В общем, я держусь за свою семью мертвой хваткой, как питбуль. Но
вернемся к моему рассказу.
Если бы не заботы легендарных Оры Ли и Джерома, маленькие
Уильям и Камилла, оставшись совсем без присмотра, утонули бы в болоте или
умерли с голоду.
Манфреда нельзя было беспокоить такими мелочами, как
жалованье работникам. Он просто насыпал деньги пригоршнями в большую вазу,
стоявшую в кухне, и Джерому помимо забот об Уильяме и Камилле приходилось
следить, чтобы хозяина не грабили и в то же время все работники на ферме вовремя
получали то, что им причитается.
На ферме в те дни держали кур, коров и, конечно, лошадей, а
на заднем дворе, в сарае, рядом с новыми автомобилями стояла пара прекрасных
карет.
Но Манфреда ничто не интересовало, за исключением черного
мерина, на котором он иногда с криками, бормотанием и проклятиями разъезжал по
лугам и пастбищам фермы Блэквуд. Манфред заявлял своему конюху (вероятнее
всего, тому же Джерому, мастеру на все руки), что никогда не умрет, а потому не
воссоединится с Вирджинией Ли: пройдут века, а он так и будет бродить по земле,
содрогаясь от горя и чтя память любимой супруги.
Как видишь, все это намертво врезалось мне в память.
Однажды весенним днем, спустя примерно год после того как
Манфред овдовел, на ферме появились плотники с пиломатериалами и началось
долгое строительство таинственного убежища на острове Сладкого Дьявола.
Процесс шел крайне медленно. Высушенные бревна кипариса,
только самого отличного качества, малыми количествами закрепляли на пирогах и
отправляли на болото. Туда же уходило и великое множество других грузов,
включая железную печь и большие запасы угля. На строительстве трудились только
рабочие "со стороны", которые по окончании работ должны были
вернуться к себе "на сторону", что они и сделали, боясь обронить хотя
бы слово об острове, где побывали, или о том, чем были там заняты.
Но существовал ли этот остров в действительности? И стоял ли
на нем скрытый от посторонних глаз дом? Я рос и со временем все больше
убеждался, что это всего лишь легенда. Иначе почему наших туристов не возили на
болота на поиски таинственного острова Сладкого Дьявола, ведь наверняка всем
хотелось его увидеть. Приезжие толпами крутились у края твердой земли, страстно
желая только одного: побродить по болоту. Но болото, заверяли их – и это не
было преувеличением, – почти непроходимо.
