Наступила долгая тишина. Петрония подошла к окну и
посмотрела на звезды.
"Я должна сделать еще одно предостережение, –
сказала она и, повернувшись, посмотрела на меня. – Если ты вернешься на
болота – однажды тебе, вероятно, захочется просто вернуться, чтобы понаблюдать
за своей любимой тетушкой, этой незаурядной дамой, или по какой другой простой
причине, – даже не вздумай охотиться в Новом Орлеане. Таламаска неусыпно
следит за нами в этом городе, и хотя ее агенты – всего-навсего неповоротливые
смертные, они могут причинить нам вред. Есть там и другая опасность – один
всесильный Охотник за Кровью, именующий себя вампиром Лестатом, он правит в
Новом Орлеане и уничтожает молодых Охотников за Кровью. Он беспощаден и
эгоистичен, считая самого себя чуть ли не иконой. Он пишет о нас книги, которые
сходят за беллетристику. Но многие истории из этих книг – абсолютная
правда".
Я надолго притих.
Петрония подошла к столу, присела на стул и, обняв Ариона
одной рукой, принялась наблюдать за игрой. К тому времени Арион спас своего
ферзя, правда, с большим трудом, и теперь ему грозил мат, хотя разглядеть это
можно было не сразу из-за сложности позиции. Но я все равно разглядел и понял,
что Арион этого не видит, по тому, как он передвигал фигуры и куда смотрел, а
потом совершенно неожиданно для него старик сделал решительный ход, и Арион
откинулся на спинку стула в полном изумлении, потом улыбнулся и затряс головой.
"Еще одну партию! – воскликнул он и
захохотал. – Я требую".
"Тогда сыграем!" – ответил старик, дрожа всем
лицом.
Пока он расставлял фигуры, я медленно поднялся из-за стола.
"А сейчас я покину вас, господа. Благодарю за ваше
гостеприимство и дары", – произнес я.
"О чем это ты?" – удивилась Петрония.
"Отправляюсь домой, – ответил я. – Мне нужна
моя семья".
"Что значит, ты отправляешься домой?! –
возмутилась она. – Ты что, спятил?"
"Ничуть. Просто я хочу сейчас отменить нашу сделку.
Хижина Отшельника отныне моя. Я заявляю на нее полные права. Днем мне нужен
мавзолей, чтобы прятаться, а дом мне понадобится в качестве убежища ночью.
Итак, я оставляю вас, играйте в шахматы, а я снова вас поблагодарю и..."
Арион тоже поднялся.
"Как же ты доберешься домой? – ласково спросил
он. – Ты можешь забыть о гравитации, если речь идет о коротких
расстояниях, ты будешь преодолевать их с огромной скоростью, какую тебе даже
трудно представить. Но через полмира тебе не перелететь. Пройдет много лет,
прежде чем у тебя появится это умение".
"Я поеду обычным для любого смертного путем".
"И что ты будешь делать, когда доберешься туда?" –
сурово поинтересовалась Петрония, окидывая меня взглядом.
"Буду жить своим домом, как всегда жил, – ответил
я. – Снова займу свою комнату. Буду проводить время со своими родными, как
это было раньше. И так будет продолжаться столько, сколько положено. Я не
откажусь от них".
Петрония тоже медленно поднялась.
"Но ты ведь даже не знаешь, как прикидываться
человеком, ты не имеешь об этом ни малейшего понятия".
"Нет, имею, – возразил я. – Я видел, как ты
держишься. Судя по твоим рассказам, ты бродишь по земле с древности и тем не
менее умудряешься обвести вокруг пальца любую компанию людей. Почему это должно
быть трудно для меня? Я полон решимости добиться своего и не намерен отказываться
от той жизни, которую вел раньше".
"Ты не можешь так просто уйти отсюда и жить, как тебе
вздумается, Квинн, – мягко произнес Арион. – К тому же зачем тебе
это? Ты теперь не принадлежишь обществу смертных".
"Я должен спросить у тебя разрешения?" – Я
посмотрел ему прямо в глаза.
Он грациозно пожал плечами, как я и предвидел.
"Нет, тебе совсем не обязательно спрашивать
разрешения".
"А мне наплевать, что ты станешь делать!" –
взорвалась Петрония, и это я тоже предполагал.
"Значит, Хижина Отшельника теперь моя?" – с
улыбкой спросил я.
"Пусть это будет моим подарком", – ядовито
ответила она.
Я взглянул на старика.
"Манфред, мы еще с тобой встретимся".
"Будь осторожен, сынок", – сказал он.
Я вышел из зала и, отыскав парадную лестницу палаццо, тут же
покинул дом. В город вела узкая извилистая тропа, по которой я пошел пешком.
Минут через двадцать я уже входил в вестибюль отеля
"Эксельсиор", где мы три раза останавливались, посещая Неаполь. Я
сразу направился к стойке консьержа Он меня вспомнил и не замедлил
поинтересоваться здоровьем тетушки Куин.
"Меня ограбили. Вещей не осталось, – сказал
я. – Мне нужно позвонить в кредит своей тетушке".
В ту же секунду телефон был предоставлен. Консьерж сразу
отдал распоряжение подготовить для меня люкс.
Трубку сняла Жасмин. Начала всхлипывать. Когда к телефону
подошла тетушка Куин, то она была близка к истерике.
"Послушай, – сказал я, – мне сейчас ничего не
объяснить, но нахожусь я в Италии, в Неаполе. Мне нужен паспорт и очень нужны
деньги". – Я снова и снова повторял ей, как сильно ее люблю, и что
все произошло неожиданно даже для меня, и что я никогда не смогу все толком
объяснить, но сейчас для меня самое главное переночевать в приличном месте, а
завтра вечером начать добираться домой самолетом.
В конце концов, трубку взял Нэш. Он сообщил все нужные цифры
кассиру, и меня официально устроили со всеми удобствами, пообещав в скором
времени доставить билеты на самолет. Я объяснил Нэшу, что перелеты буду
совершать только ночью – что я хочу вылететь отсюда в Милан ночным рейсом,
затем из Милана в Лондон другим вечерним рейсом, и оттуда в Нью-Йорк тоже
вечером. А из Нью-Йорка, разумеется, я намеревался вернуться в Новый Орлеан.
Когда за мной закрылась дверь номера, я впал в состояние
шока.
Мне показалось, будто моя жизнь состояла из одного сплошного
страха, по нарастающей, и что страх, который я испытывал в ту минуту, был хуже
всего – тихий и холодный, беспощаднее паники, так что сердце уже стучало где-то
в горле. Мне казалось, будто я никогда не избавлюсь от этого страха, никогда не
избавлюсь от этой боли.
